Затем этот шум изменился: теперь в криках появились страх и отчаяние.
– Что это? – спросила Майя.
– Драка, – ответил Фрэнк, вслушиваясь. – Кажется, что-то было сделано спонтанно. – Она пристально на него посмотрела, и он добавил: – Пожалуй, нам стоит сходить посмотреть.
Крики усилились. Где-то случилась беда. Они начали спускаться через парк, и шаги их удлинялись, пока они не перешли на марсианский бег вприпрыжку. Фрэнку стало казаться, будто парк вырос в размерах, и он на мгновение испугался.
Центральный бульвар был усыпан мусором. Люди, словно сбившись в хищные стаи, проносились сквозь тьму. Раздался режущий нервы вой сирен и сигнал тревоги, сообщавший о пробое в шатре. По всему бульвару разбивались окна. На траве навзничь лежал человек, на траве вокруг него виднелись черные полосы. Чалмерс схватил за руку женщину, склонившуюся над ним.
– Что случилось? – крикнул он.
Она рыдала.
– Они подрались! И до сих пор дерутся!
– Кто? Швейцарцы, арабы?
– Незнакомцы, – сказала она. – Ausländer[11], – она слепым взглядом смотрела на Фрэнка. – Приведите помощь!
Фрэнк вернулся к Майе, которая разговаривала с другими людьми, собравшимися вокруг еще одного павшего.
– Что, черт возьми, происходит? – спросил он у нее, когда они двинулись к городской больнице.
– Это восстание, – сказала она. – Не понимаю, против чего.
Ее рот превратился в ровную черточку на коже, побелевшей настолько, что теперь лицо было не отличить от полумаски, все еще скрывавшей глаза.
Фрэнк снял свою маску и отбросил прочь. По всей улице валялись битые стекла. К ним подлетел мужчина:
– Фрэнк! Майя!
Это был Сакс Расселл – Фрэнк никогда не видел этого коротышку таким взволнованным.
– Джон… на него напали!
– Что?! – воскликнули оба.
– Он пытался разнять драку, но трое или четверо набросились на него. Они сбили его с ног и утащили с собой!
– И ты их не остановил? – вскричала Майя.
– Мы пытались… несколько наших погнались за ними. Но они оторвались в медине.
Майя взглянула на Фрэнка.
– Что же это происходит?! – воскликнул он. – Зачем вообще кому-то его куда-то уводить?
– Ворота, – сказала она.
– Но они же этой ночью закрыты?
– Может быть, не для всех.
Они проследовали за ней в медину. Уличные фонари были разбиты, под ногами хрустели стекла. Они отыскали начальника пожарной охраны и пошли к Турецким воротам. Он отпер их, и несколько человек поспешили пройти, с аварийной скоростью натягивая прогулочные костюмы. Затем вышли в ночь и начали поиски, освещенные огнями города. От ночного холода у Фрэнка болели лодыжки, и он буквально ощущал точные очертания своих легких, будто ему в грудь вставили два ледяных шара, чтобы остудить бешено бьющееся сердце.
Снаружи – ничего. Вернулись внутрь. Прошли к северной стене, до Сирийских ворот – и снова под свет звезд. Ничего.
Прежде чем вспомнили о ферме, прошло немало времени. К тому моменту в прогулочниках было уже около тридцати человек, и они ринулись вниз, открыли замок и заполнили весь проход, после чего рассредоточились и забегали между растениями.
Они нашли его в редьке. Его куртка с аварийным запасом воздуха была натянута на лицо; должно быть, он сделал это бессознательно, потому что, когда они осторожно перевернули его набок, то увидели, что у него за ухом выросла шишка.
– Занесите его внутрь, – сказала Майя голосом, больше походившим на резкий хрип. – Поскорее, возьмите его.
Четверо подняли Джона. Чалмерс поддерживал голову, и его пальцы переплелись с пальцами Майи. Они поспешили вверх по ступенькам. Немного задержавшись у ворот фермы, они вернулись в город. Один из швейцарцев показал им короткий путь к врачебному пункту. Тот и без того был переполнен несчастными людьми. Джона положили на свободную лавку. Он был без сознания, его лицо выглядело измученным, но хранило решительное выражение. Фрэнк сорвал с него скафандр и, воспользовавшись своим положением, прорвался в приемное отделение и накричал на врачей и медсестер. Те сначала не обращали на него внимания, но вскоре одна из докторов отозвалась:
