– Проходи, проходи, милая. Здесь тебе бояться нечего.
Уже не помню, как я вошла, кинулась к Велеславе и залилась слезами. Чувствовала себя так горько и одиноко, что говорила и говорила, а она меня слушала и не остановила ни разу, хотя я повторяла без конца, что ни за какие богатства на свете не пойду за кузнеца. Да хоть бы все люди на земле пропали и мы остались с ним одни, я бы бежала без оглядки к диким зверям, лишь бы не видеть его рядом.
– Полно, не убивайся так, – Велеслава взяла гребень и принялась расчесывать мои волосы, спутавшиеся от быстрого бега. – Обещала тебе помочь и не стану в том отказывать.
Я уткнулась ей в колени и слушала, что она говорит. Велеслава была мудрой женщиной, но даже она сейчас не могла успокоить меня. Все думала: как же она сможет отговорить Владара от женитьбы, когда он и отец ни за что не отступятся?! Отец страшно разозлился, это я понимала. А Владар? Рассердился он или обиделся? Встречаться с ним казалось выше моих сил, ровно как и с отцом.
– Позволь у тебя остаться на денек, не гони, – взмолилась я. – Хоть мысли в порядок привести, успокоиться немного, а то домой боязно возвращаться.
Рука с гребнем замерла, а потом снова принялась гулять по волосам.
– Оставайся, кто ж тебя гонит, Марешка. Да только худо совсем будет, ежели с отцом начистую не переговоришь. Выложи ему все, что на душе, может и простит. Все ж таки родной тебе.
– Ох, не знаю. Сердит он сильно. Думает, что я с ума сошла, раз такого жениха пыталась отвадить.
– А пусть думает, это никому не запретишь. А все же лучше поговорить. И тому же Владару ответ дать, что, мол, не пойду за тебя, не взыщи. Неужто силком потащит?
Только она произнесла это, как поняла я, что зря она меня утешает. Никто еще у нас от женихов не отказывался, одна я выискалась такая непутевая. Кто ж знает, как оно повернется?..
– Может, и потащит, – прошептала сквозь слезы. – Бежать мне надо и бежать далеко-далеко, где ни отец, ни Владар не найдут.
– Куда ж ты собралась, милая? – Велеслава удивленно засмеялась. – Здесь путей не сыщется. Одни леса глухие на многие дни и ночи вокруг. А зверья сколько рыщет! Вмиг сожрут! Оставь эту мысль, как-нибудь обойдется.
– Как же не сыщется путей, если чужестранцы едут и находят к нам дорогу? И обратно добираются? Если они могут, то и мне под силу. Возьму лошадь из стойла, пусть отец не серчает, да и поминай как звали! Не придется ему больше за меня краснеть. Ему одолжение сделаю!
– Не все так легко, – покачала головой Велеслава. – Купцы и чужестранцы, что заезжают к нам, чаще всего случаем дорогу находят, а не потому, что искали. Сбились с тракта караванного, вот и заехали.
– Как же это?
Я приподнялась, забыв о своей напасти.
– Оттого и редки они у нас, оттого им наказывают не вести разговору с местными и уезжают они вскорости, чтобы не мелькать перед деревенскими в своих нарядах и не щеголять речами о привычках и странах дальних.
Эта новость заставила меня задуматься. Выходит, не знали толком люди о деревне нашей, раз не ездят сюда.
– Может и знают, да не едут, – отвечала старуха, когда я задала вопрос. – Далеко живем от других людей, да и нет у нас богатств никаких, чтобы гостей зазывать. Потому мы и сами по себе, да по своим законам.
На душе стало легче, пока шел разговор. Хотелось поделиться с Велеславой о том, что в книгах видела.
– Я в книгах матушкиных читала, что людей на свете живет столько, как листьев в дубовой роще, даже больше. Что живут они в больших деревнях, которые зовутся городами, что плавают на огромных лодках – кораблях, что умеют двигать горы и скалы. Можешь ли ты в это поверить?
