Читать онлайн Марго Томсон - Красотка за миллион

Эта фотосессия, пожалуй, была одной из самых худших на памяти Хеджин. Студия оказалась неотапливаемой, а очень стесненный в средствах заказчик пожалел даже чайные пакетики, поэтому модели грелись в собственных куртках и пили кипяток из бумажных стаканчиков. Отснять нужно было целую гору футболок с принтами, желательно при этом не стуча зубами от холода. Хенджин ждала своей очереди, сидя на жестковатом диване с Нари, другой моделью из ее же агентства.

Нари недовольно листала какой-то модный журнал и иногда жаловалась на отсутствие нормальных заказов, Хеджин устало с ней соглашалась – заказов и правда было мало.

— О какой работе модели вообще можно вести речь, если даже блеск для губ рекламируют парни? — возмутилась Нари и продемонстрировала Хеджин разворот с рекламой.

С глянцевой страницы маняще и провокационно улыбался Алекс Ли. Розоватый блеск на его губах смотрелся вполне естественно. Хеджин не смогла сдержать мимолетной улыбки – Алекс ей жутко нравился, он состоял в ее любимой группе… можно сказать, что она была его фанаткой.

— Он айдол, они постоянно пользуются макияжем, — уклончиво ответила Хеджин.

Нари недовольно на нее зыркнула и проницательно заметила:

— Ты просто тоже от него тащишься.

Хеджин смущенно улыбнулась: смысл спорить, если у нее фото Алекса на заставке телефона? Кореец австралийского происхождения, парень с почти кукольными чертами лицами, но шикарным телом и невероятно сексуальным низким голосом – у него было много поклонниц, которые уже разобрали этот блеск во всех магазинах по всему миру.

Нари сердито пихнула журнал ей в руки, проворчав:

— Ну и любуйся на своего Алекса!

Хеджин еще раз посмотрела на красивые черты лица парня, вздохнула и захлопнула журнал. Ее желание следить за мемберами этой группы имело легкую долю мазохизма: если бы не некоторые обстоятельства, она могла бы быть знакома с ними лично. С ним, с Алексом. Они были бы коллегами… по крайней мере, у Хеджин, с ее-то внешностью и голосом, были все шансы дебютировать и стать айдолом.

Хеджин с детства твердили, что ей повезло родиться красивой. В стране, где внешность является чуть ли не лучшим капиталом, в это было легко поверить. Какое-то время жизнь и правда была превосходной: ее родители неплохо зарабатывали, она жила в Сеуле, ходила в хорошую школу и даже стажировалась в большом агентстве талантов, имея все шансы дебютировать в ближайшие годы и стать частью популярной к-поп группы. Том же самом агентстве, в котором через два года после ее ухода дебютировала группа Space Tramps, мембером которой является Алекс Ли.

А потом отец Хеджин разорился, повесив огромные долги на семью, и трусливо покончил жизнь самоубийством. Их осталось трое: мама, шестнадцатилетняя Хеджин и ее девятилетний брат. Им пришлось продать свою шикарную квартиру и машину отца, но все равно долг оставался огромным. Они переехали, мама устроилась на завод в индустриальном пригороде, и Хеджин пришлось отказаться от мечты стать айдолом. Не потому что мама настояла – можно было остаться в Сеуле, потому что агентство предоставляло общежитие. Но агентство предоставляло только общежитие и ничего кроме, и Хеджин понимала, что мама не потянет содержать столичную жизнь старшей дочери. Да и за Минхёком нужно следить – у мамы на него теперь мало времени, а младший брат крайне беззащитен в быту.

Из-за всей этой ситуации Хеджин узнала, что внешность не дает особых привилегий, если ты бедна. Единственное, что ей легко дается – это находить работу в кафе. Симпатичную официантку всегда с удовольствием берут, несмотря на малый опыт.

Эта подработка неплохо им помогала, но из-за нее у Хеджин совсем не оставалось времени на учебу, в которой она и прежде не блистала. Как итог, результат сунын [*выпускной экзамен в корейских школах] не позволил ей поступить хоть в сколько-нибудь приличный университет. Впрочем, денег на оплату обучения все равно не было, так что высокие оценки вряд ли помогли бы.

Получив аттестат, Хеджин решила вернуться в Сеул. Понимая, что трейни – это долго и затратно, она не рискнула снова проходить прослушивание, а вместо этого устроилась работать в кафе и начала ходить на кастинги как модель.

О высокой моде, журнальных фото и заграничных показах не стоило даже мечтать. Пусть и достаточно высокая для кореянки, Хеджин все же была недостаточно высокой для мира моды. А главное – у нее не получалось влезть в модельные параметры. Несмотря на худобу, Хеджин сохраняла фигуру “песочные часы”. Округлые широкие бедра традиционно привлекали много внимания, но отказывались худеть до необходимых девяноста сантиметров. А талия при этом была меньше шестидесяти. Все это напрочь лишало Хеджин возможности участвовать в показах. Иногда ее брали рекламировать одежду для интернет-магазинов, но такие заказы случались нечасто и денег приносили не сказать что много. Работа официанткой оставалась ее главным заработком.

Возможно, Хеджин неправа и дело вовсе не в широких бедрах. Может, виновато что-то неуловимое глазу, из-за чего ее внешность совсем не помогает получать десятки выгодных заказов в месяц. Потому что в агентстве есть девочки, которые однозначно менее красивы, но гораздо более успешны. Хеджин же в свои двадцать три года так и не получила славы хоть сколько-нибудь популярной модели.

Размышляя об этом, Хенджин брела домой с фотосессии. Можно, конечно, поехать на автобусе, но тут относительно недалеко, а привычка экономить на всем подряд слишком сильна. У нее неплохая зарплата в кафе, но нужно ведь хоть немного помогать маме с долгами, а столько всего хочется… чертов блеск из рекламы Алекса Ли, например.

Она слушала музыку – вытащила один наушник, чтобы не совсем терять связь с миром, – и брела по полупустынной аллее. Уже темнело, и настроение было… сумрачным. Хеджин так устала от собственной жизни: она надеялась, что работа модели поможет ей выбраться из финансовой ямы, но на деле практически весь лишний заработок приходится спускать на уходовую косметику – моделей с плохой кожей в Корее не любят особенно сильно, потому что ретушь стоит дороже, чем нанять модель без прыщей.

Внезапно мелодия в наушниках была прервана громким вступлением любимой песни – кто-то звонил. Хеджин достала телефон, непонимающе уставилась на номер брата – он сроду ей первый не звонит – и с легкой настороженностью приняла вызов.

— Добрый вечер, Хёк, — поприветствовала она его, ожидая просьбы подкинуть деньжат на очередной справочник.

Голос Минхёка прозвучал максимально серьезно, чем насторожваил еще больше:

— У тебя есть сбережения?

— Смотря для чего, — уклончиво ответила Хеджин.

Налички не было, но выплаты за фотосессию уже пришли на карту. Просто не хотелось бы их тратить на брата.

— Для мамы, — спокойно ответил Минхёк. — Ей стало совсем плохо. Она сильно кашляла, но ушла на работу… тетушка звонила – ее увезли в больницу.

Хеджин так застыла посреди улицы: ее словно ледяной водой облили.

— Что с ней? Она в порядке?

Ее порядком избалованный, но очень умный и спокойный брат ответил:

— И да, и нет. Двусторонняя пневмония. В наше время лечится, но домой ей нельзя – тут холодно и влажно. Нужно оставить ее в больнице. Я заплатил из тех денег, что были дома, отдал то, что лежало на хагвоны [*так называются курсы для школьников-абитуриентов, без них, только со знаниями школьной программы, не получится поступить в вуз]. Этого хватит дней на пять, не больше. Еды у меня тоже примерно на это время. Я уже был в больнице, к ней пока нельзя.

Хеджин, прямо как стояла посреди дороги, присела на корточки – от нахлынувшего страха ноги подгибались. Мама… они не могут потерять еще и ее.

— Я… приеду…сейчас, только…

— Нет! — строго сказал брат. — Позвони ей в больницу – мне сказали, что в семь часов она будет в палате и ей вернут телефон. Переведи деньги на ее карту, она у меня. Обо мне не беспокойся – заваривать лапшу я умею сам, с голоду не умру. А дорога стоит слишком дорого.

Хеджин прижалась лбом к коленям – ее рассудительный младший брат как всегда прав. Тратить столько денег на дорогу, отказываться от смены в кафе – слишком расточительно.

— Нужно снова просить об отсрочке выплат по долгам, — также спокойно продолжал Минхёк. — Мама в этом месяце не сможет выйти на работу, значит, и зарплаты не будет. Страховка у нас слишком маленькая, чтобы покрыть больничные расходы... Хеджин! Ты там что, сидишь на улице и ревешь?

Она в ответ смогла только всхлипнуть и испуганно икнуть: вот же вырастили на свою голову… мужчину в семье.

— Сколько ей нужно пробыть в больнице до полного выздоровления? — спросила Хеджин, вытирая непрошенные слезы с глаз.

— Полгода в среднем. Но в больнице нужно пролежать хотя бы до полного исчезновения симптомов, это около трех недель. Ей нельзя находиться в холоде и влажности… Я вообще не знаю, что делать. Наша квартира такая дешевая исключительно потому, что здесь нет отопления, а обогреватель и влагопоглотитель нам не по карману… [*в Сеуле и ближайших городах очень высокая влажность, без этого умного устройства все запросто отсыреет и покроется плесенью]

Хеджин взлохматила рукой отросшую челку и тяжело вздохнула: срочно нужны деньги. И больше, чем дают за фото в дурацких футболках.

— Хорошо. Я попробую найти деньги.

— Не вздумай влезть в еще большие неприятности! — строго сказал Минхёк. — Не бери в долг у сомнительных личностей.

— За кого ты меня принимаешь? — возмутилась Хеджин, вставая с колен и прибавляя шаг – ей нужно обо всем подумать в спокойной обстановке, а не посреди улицы. На нее и так уже стали странно коситься.

Минхён сердито цокнул в трубку:

— Я тебя принимаю за свою дурочку-сестру. Я попробую устроиться продавцом в супермаркет, как-нибудь протянем… просто… возьми дополнительные смены, ладно? И не вздумай заболеть сама.

Хеджин угукнула и сбросила звонок. Страх, сжавший сердце и ребра когтистой лапой, начал расползался по телу липким ледяным холодом, а в голове зрела мысль. Дурацкая, как и предполагал Минхёк. Но неприятности она сулит только ей самой. Ведь единственный капитал, который у нее есть – это внешность.

Хон Хеджин все еще тощая красотка с ногами от ушей, широкими бедрами и невинным личиком. Ее не так воспитывали… но для того, чтобы сохранить семью, придется поступиться воспитанием.

Модельное агентство, с которым работала Хеджин, было относительно небольшим, но предоставляло весьма широкий спектр услуг… в том числе не совсем легальных. Хеджин знала об этом – ей предлагали заключить дополнительный контракт несколько лет назад. Тогда ей казалось, что нет такой ситуации, когда можно согласиться на продажу собственного тела. Оказывается, она просто еще не достигла дна.

Она удивительно легко приняла это решение – страх за маму был слишком велик, чтобы сомневаться. У нее просто нет другой возможности быстро достать деньги на лечение. У них нет близких родственников, новый кредит или ссуду им не дадут – огромный долг отца выплачивать еще как минимум пару лет, а то и больше… остается только заработать.

Всю дорогу до модельного агентства Хеджин уговаривала саму себя не жалеть о принятом решении. Это просто секс. Люди переживают и худшее ради близких – не она первая, не она последняя. К тому же, об этом никто не узнает. У нее нет богатых друзей, а то заняла бы деньги у них. Бедные же эскорт не заказывают.