Было ранее утро, когда парень с коротким криком вскочил с кровати. Сильно болела голова, и парнишка, осторожно трогая лоб, нащупал шишку, оставленную вчерашним ботинком. Прилетевший в голову подарок, не в первый раз дал понять, что он здесь не свой. Холод, одиночество и ботинок – всё это, как и вспыхивающая тьма за окном, сопровождаемая пустотой и ознобом, говорило о том, что зима в самом разгаре. Но морозную пустоту в это утро занимал собой вожатый, чья рыжая голова, в сочетании с высокомерной ухмылкой в свете лампы, мерзко нависала над головой восьмиклассника. Сам же парнишка решил не запоминать имя нового вожатого, так как надеялся, что вскоре рыжий покинет этот мир, и отправится ко всем чертям.
Мальчик не услышал, как под ним, по обыкновению, будя детей в соседних комнатах, проскрипела кровать, когда он вставал. И виной тому был не мгновенный переход из сна в бодрствование, а сама причина, почему он не обратил на это внимание – этот рыжий кретин держал в руке пустой кувшин, а по волосам Джека Ината стекала вода.
– О, ты проснулся? А я только зашел тебя будить. Как хорошо, что ты уже не спишь! – восторженно воскликнул вожатый. – Одевайся малой, через полчаса служба. Опоздаешь, будешь снова отмывать коридоры!
Хлопнула дверь, и Джек, уставившись в потолок, остался один.
– Ненавижу! – процедил он сквозь зубы, и стал подниматься с постели.
Джек обернулся посмотреть на кровать и его лицо перекосило. Желтое пятно на половину простыни заставило его побледнеть.
– Чем этот урод облил меня?! Джек принюхался и его лицо еще больше перекосило.
– Ненавижу! Если кто-то из пацанов это увидит, то мне точно конец! Джек стиснул кулаки и принялся судорожно метаться по комнате, рассчитывая, что физическая активность доставит в мозг достаточную порцию кислорода, вместе с тем и решение как избавиться от этой напасти. В суматохе Джек ударился об ножку кровати соседа.
– Мазафанта! – проскулил парень, схватившись за ногу. Слезы подступили к глазам, но он не заплакал. Продумывая варианты мести, Джек покосился на виновника своей боли.
Кровать пустовала. Сожителя по комнате уже не было, как и большинства ребят, которых повели сегодня в музей старого оружия.
– Ты прости меня… – прошептал Джек, и без особого труда поменял тонкие матрасы, для верности перевернув соседский другой стороной и заправив. Будь его сокомнатник хотя бы приятелем Джека, и хоть раз за него заступился, то Джек не стал бы идти на такую подлую крайность. После дикого скрипа пружин кровати, когда Джек вставал, всегда следовали побои, которые уже обрели некий утренний ритуальный характер, за долгие годы ставший для остальных ребят действием на уровне животного инстинкта. Но в это утро, к облегчению подростка, никто больше в его комнату не зашёл.
Джек взял полотенце, снял с батареи носки, в одном из которых прятал огрызок мыла, и направился по длинному коридору в душевую комнату. Ванная представляла собой мрачное сырое помещение с черной дырой в стене, из которой сочилась ледяная вода, вне зависимости от того был перекрыт кран или нет. Что бы помыться под таким слабым напором приходилось вплотную прижиматься к противной скользкой плитке, но сегодня было воскресенье и Джека это радовало. Тем более приснилось ему сегодня, что-то хорошее, но что, он забыл.
