На его жест обращают внимание другие (видимо коллеги), ближний к Степану парень что-то спрашивает его на ушко. Стёпа отшучивается.
Как только тренинг начался, Арина перестала обращать внимание и на Стёпу, и на остальных. Всё, что говорил Максим Максимыч («Можно-называть-меня Макс») казалось ей невероятно важным, поэтому она вся превратилась» в глаза и уши».
Сама того не заметив, Арина становится одной из самых активных участниц тренинга. Старается как можно быстрее выполнять практические задания, не стесняется отвечать.
И всё чаще она ощущает на себе пристальные взгляды Степана.
Стёпа Эрлих (в переводе с немецкого – честный) не ожидал от тренинга ничего знаменательного. Более того, его уже с утра выбили из колеи, попросив в раннюю-рань встретить кого-то с вокзала. Впрочем, этот «кто-то» оказалась, вроде, симпатичной. Однако, довезя до гостиницы, он почти забыл про неё.
Он пришёл на занятия в числе последних. На это повлияли не только объективные обстоятельства. Сам тренинг был не по его специальности. Зачем-то шеф решил, что инженеру, проектирующему конструкцию рекламного стенда необходимо побывать на тренинге по организации продаж на выставке.
«Это, чтобы обустройщики стенда и менеджеры, которые будут на нём работать, говорили на одном языке, – объяснил Феликс, которого все за глаза называли «Наш Железный», – всех я отправить не могу – дороговато. А ты, Степан Викторович, самый толковый, вот и будешь, так сказать, связующим звеном между «лириками» и «физиками».
Быть «звеном» его не прельщало. Степа предпочитал работать в одиночку. Никому не надо ничего объяснять. Сам придумал, сам сделал. Конечно, приходилось объяснять Железному Феликсу, но тот был тоже «толковый», поэтому стёпины идеи по большей части одобрял.
Среди коллег Стёпа слыл «странным». Он долгое время ничем себя не проявлял, и многие принимали его поначалу за безобидного лоха. Разговаривал одинаково просто и с начальством, и с дворником. Он вел довольно уединенную жизнь, не любил тусовки. Не рвал задницу ради того, чтобы угодить начальству. Стёпа редко высказывал своё мнение. Зато, когда высказывал, люди были в шоке.
Тот, кто казался «божьим одуванчиком», крушил авторитеты и догмы. Он смело бросался в бой, доказывая, что все вокруг неправы. Что начальство выбрало не самый лучший проект, да и вариант реализации подкачал. Стёпа предлагал какие-то дурацкие, по мнению остальных работников, идеи. Если их принимать, то можно было увольнять весь отдел. Потому что найденный путь был короче, эффективнее и всю работу могли сделать 1—2 человека. Коллеги, слыша идеи Степана, пугались, словно церковные бабки, заслышавшие упоминание имени лукавого в храме. Неприятно было, что и говорить, всему коллективу чувствовать себя младенцами из песочницы рядом с этим типом, которого еще вчера они ни во что не ставили.
Единственный, кто понимал и уважал на работе Степана, был Железный Феликс. Он ставил Степана на самые сложные участки работы. Например, туда где надо было в короткие сроки сделать «из г… конфетку» с минимальным бюджетом. И Стёпа не подводил. Особого карьерного роста это ему не приносило, зато отражалось в деньгах.
Остальные Стёпу опасались. Потому что, увидев один раз, как словно чёртик из табакерки, из тихони и лоха выскакивал бесстрашный воин и антагонист, продвигающий мощные идеи, они не знали, чего от него ожидать. А непонятное всегда пугает.
