Во время казни он, как мистер Икс из известной оперетты, надевал на лицо когда маску, когда балаклаву, когда только черные очки. То ли для форсу, то ли стеснялся кого… Скорее всего, самого себя. Местом расстрела была глухая комнатенка в подвале без окон, ее так и прозвали – дорога в ад. Это только в кино показывают, как несчастного выводят в тюремный двор, ставят к кирпичной стенке, изрешеченной пулями и рябой от осколков. Мажут ему лоб зеленкой. Потом появляется расстрельный взвод солдат. Командир зачитывает приговор. Звучит отрывисто, равнодушно и коротко команда «Цельсь!» и потом уже – «Пли!». Тут палач не нужен. В качестве палача здесь выступала не только сама система пенитенциарная. Но и политическая система в стране. Простите, читатели, за громкие слова.
В комнатенке была одна металлическая дверь для входа и одна такая же дверь для выхода, из которой и появлялся палач. Приговоренного заводили туда, сажали на табуретку лицом к голой обшарпанной стене. Минут десять-пятнадцать давали на то, чтобы тот смог прийти в себя, успокоиться и, так сказать, приготовиться к самому худшему. Ну и блаженно помолиться, если кто верил в бога и загробную жизнь. Правда, на небесах им ничего хорошего не светило. Но у русских людей все заключенные, а приговоренные к «вышаку» тем более, всегда были навроде обездоленных страдальцев и несчастных великомучеников, несмотря на совершенные ими злодеяния.
