Кресло - страница 12

Потом было застолье, танцы под магнитофон. Игорь ещё пел и играл на гитаре, даже Боб под Юлин аккомпанемент спел арию Германа из «Пиковой дамы». И всё время встречала Лора медленный взгляд. А, может, он на всех так смотрит? Если за этим последить, то получится, что это она с него не сводит глаз. Нехорошо… Пусть смотрит, как хочет и на кого хочет. И всё же, вот опять – долго, не мигая, скользя по лицу глазами и едва заметно улыбаясь…

После вечеринки до метро шли все вместе – Боб с Юлей, трое бывших одноклассников Люси, Игорь и Лора. Шли к «Техноложке» мимо улиц, выходивших на Загородный проспект.

– Кто быстро перечислит названия улиц от Витебского вокзала до Технологического, получит приз от меня, – развлекал компанию Игорь.

Все вразнобой стали перечислять, вспоминая, но путали последовательность.

Точно никто не ответил.

– Слушайте и запоминайте – разве можно верить пустым словам балерины… В этой фразе слова начинаются с тех букв, с которых – названия улиц и, конечно, в такой же последовательности – Рузовская, Можайская, Верейская, Подольская, Серпуховская, Бронницкая. Выходит, приз положен мне одному, я один патриот и знаток города. Только кто его мне вручит? – Игорь опять посмотрел на Лору, как будто говорил только для неё.

А Лора вспомнила бабушку с её рассказом про неверную возлюбленную дедушки Жоржа, артистку театрального кордебалета. А ведь и правда – разве можно верить пустым словам балерины или чьим-то другим? Наверное, нельзя. Но почему-то хочется верить. Бог с ним, пусть слова и вправду окажутся пустыми, но ведь это потом, потом, может быть, очень нескоро или вообще никогда. Прав Женя Клячкин – Что ж, разве это не прекрасно, что верить до конца опасно…

Игорь проводил Лору до дому. Он нёс её скрипку и даже сумел раскрыть зонтик, так что они шли, тесно взявшись под руки под одним зонтом. Прощаясь в подъезде, он сказал:

– А как же приз, который я заслужил как знаток города? Вы должны быть ко мне справедливы…

– Разве я обещала приз? – вступила в игру Лора.

– Ну, конечно…, – Игорь уже понимал, что ему не будет отказано в том, что он называл призом, что Лора ответит ему на поцелуй, неспешный и уверенный, как и его взгляды. И с этого поцелуя начнётся первый взрослый Лорочкин роман…

– Ну, ты даёшь! – трагическим шёпотом шипела Юля, – что теперь будет? Ведь все знают, что дядя Лёша пригрел Игоря на своей кафедре с прицелом сосватать его с доченькой. Да и Игорёк ведь, вроде, ей куры строил… Смотри-ка, а ты-то у нас не промах! Ну и правильно, пусть Люська ворон не считает – «Покинутая Дидона»… А как он-то выкручиваться будет? Как бы у него карьера не гикнулась…

Лора воспринимала Юлины умозаключения, как, впрочем, и весь остальной мир сквозь радужное мерцание неведомых доселе чувств и ощущений. Всё, кроме её новых отношений, стало второстепенным, необязательным – может быть, а может и не быть. Нет, пусть себе всё будет, как было, если ему надо. Но в центре всего только это – телефонные звонки с прикрытой ладонью трубкой, пропущенные лекции и уроки, короткие свидания в кафешках, свидания подлинней у него дома, разумеется, в отсутствие родителей, кино, объятья и поцелуи в подъезде и бухающее, как набат сердце – в голове, ногах, руках, как будто оно вытеснило собою почти все другие органы…

– Концерт Сибелиуса, который Лора готовила к выпускному экзамену и с которым собиралась поступать в консерваторию, зазвучал как-то по-другому. То, чего не скажешь, для чего просто не придумано слов, легко выговаривалось смычком на языке понятном удивлённому и влюблённому сердцу. И сейчас, и впереди – только счастье, а то, что было до этого, лишь для того и было, чтоб дождаться этого счастья. Да, собственно, и не было ничего…