– По разделу пополнения, – тщательно вытирая руку, начал отвечать он, – мы все уже вчера у майора решили. Первые сливки гауптман Зиберт снимет, потом мы, ну а что после нас останется – в две первые роты. Ну и внутри роты, – тут он усмехнулся, – отбирать будем по старшинству – сначала я, потом вы, взводные, а потом остальные. – И добавил: – Меня как раз техника больше волнует – что за хлам эта «группа сбора и восстановления» по полям наискала. Ты на машине, Эрих?
– На «кузнечике».
– Сойдет. А ты, – это уже шинкарю, – гнида лысая, если еще раз хоть одному солдату свою пейсаховку клопоморную толкнуть попытаешься… я твой шинок учебной целью назначу. Пошли, взводный.
Насчет техники ротный, как оказалось, зря волновался. Не знаю, как эти ребята из «восстановления» сумели, но машины, наши я имею в виду, а не для первых рот, выглядели, словно прямо с завода. Десять тяжелых панцеров на роту. Соответственно мой взвод – это целых три «смилодонта», версия «фу». Смилодонт, поясняю специально для тех, кто вроде меня раньше «в панцере», то бишь в естественных науках не силен, вымершая черт-те когда зверюга с клычищами неимоверной длины. Изображен на обложке соответствующего наставления. Черно-белый, правда, рисунок, да и печать не очень, но заценить зубки можно. Ну и опять же, даже самый тупой ремонтник спросонья не перепутает.
Говорят, после того как всякие обычные хищники, типа волков и львов лет за пять до войны закончились, – техники-то много, а поименовать все хочется красиво и грозно, – в Имперском Палеонтологическом институте целый отдел от мобилизаций прикрыли – всяческих ископаемых чудищ для названий подбирать. На страх врагам и к вящей радости личного состава, который через это дело тоже к науке приобщается.
Потому буду я кататься на «смилодонте», а прикрывать меня будут штурмовые орудия типа «трицератопс», они же, по-простому говоря, «триппер». Хорошо хоть, моего зверика в «сифилиса» не переиначили, а то вовсе получилось бы нечто непотребно-венерологическое.
Мне до сих пор на «смилодонтах» воевать не приходилось, – нас из средних сразу в «мамонты» пересадили. Но кому довелось, те хвалили. Простая, надежная машинка, с хорошей пушкой и подвижностью. Чего еще панцернику для счастья надо?
Позывной, правда, не очень… «Котенок-1» – ну не серьезно это.
А панцеры и впрямь как новенькие. Я, пока время было, их облазил, в одном только след и нашел. Дыра от попадания в МТО: ее, конечно, залатали, но след даже под краской виднеется. Интереса ради добыл линейку, замерил калибр: восемьдесят с пфеннигами. Значит, от бриттов подарочек вышел, в смысле, от союзнической поставки. У самих русских-то их любимые три дюйма, а дальше либо сто два, либо сто семь мымы, а восемьдесят – это английская 20-фунтовка, на «Колеснице» стоит и еще на чем-то. Два остальных – у одного внутри следы осколков заметны, а другой и вовсе без всяких видимых отметин. Я так прикинул – у него, скорее всего, башню целиком заменили.
Зато пополнение составом – просто швах!
Понимал я, конечно, что не фенриков из Куммерсдорфа нам пришлют. Но хотя бы австрийцев каких накопали…
Ага. Три раза. Русские – сплошняком!
Прошелся я вдоль этого строя раз, другой. Ну да, тот еще, откровенно говоря, контингент – а что делать? Другое меню тут не принесут.
Проще всего было, понятно, заряжающего выбрать. От него ни ума, ни фантазии не требуется, одна грубая сила – знай кидай. Углядел парня поздоровее, молодой, грудь колесом, в плечах косая сажень, стоит себе в строю и улыбается широко так, по-детски. Форма на нем новая, необмятая еще толком – из мобилизованных, видать, свежачок последнего улова. Подошел, ткнул его для пробы кулаком вполсилы по груди, эффект примерно как по лобовой плите садануть.
