– Пора, – Комарков дохнул винным запахом. – Дольше тянуть – гибельно. Не могу.
– Слушаю.
Подумал, что не выдержал он душевного терзания и пришёл наконец-то с повинной.
– Храбрый ты, Сань… Но уговор: будь храбрецом до конца.
– К чему уговор? Не понимаю.
– Может, я зря затеял. Ты всё знаешь?
– Говори, чего топчешься вокруг да около.
– Сань, только по добру. Не горячись, рассуди… Мы были в близких отношениях с Мариной. Она не говорила?
– Это её воля – открыться или промолчать. У ней есть право. Она считала меня погибшим.
– Мы свадьбу хотели…
– Я помешал, что ли?
– Теперь так выходит. Какие выкрутасы жизнь устраивает. Кто знал, что так получится?
– Кто знал? Никто, конечно.
– Но ты, Сань, не виноват. Прости, если есть моя вина какая перед тобою.
– Мог об этом не говорить, а уж если заикнулся, ступай до конца. Любил Марину? Или просто волочился?
– Любил… Взаимно было… И сейчас… Посоветуй, что делать?
– Не у того просишь совета. Обратись к своей совести.
Встал, отворил калитку и с тяжёлым чувством, будто в постыдном виде выставили меня перед людьми, пошёл в дом.
