– Тоже мне, мужчина… – проворчала она. – Всего лишь сходил на свадьбу, а теперь мучаешься кошмарами.
Кей Адамс на большом, шикарном автомобиле отвезли в нью-йоркский отель, где она остановилась. За рулем сидел Поли Гатто, Кей – на пассажирском сиденье рядом, а сзади развалился Клеменца. Спутники вызывали у девушки неподдельный интерес. Они говорили, словно бруклинцы из кино, и вели себя с преувеличенной учтивостью. Всю дорогу она с ними болтала; ее поразило, с какой любовью и уважением они отзываются о Майкле. Тот убеждал ее, что в отцовском мире он совершенный чужак, Клеменца же утробным, сипловатым голосом уверял, что «старик» считает младшего лучшим из сыновей и что наверняка завещает семейный бизнес ему.
– И что же это за бизнес? – со всей возможной наивностью спросила Кей.
Поли Гатто покосился на нее, не отвлекаясь от дороги, а Клеменца удивленно произнес:
– Майкл разве не сказал? Мистер Корлеоне – крупнейший импортер итальянского оливкового масла в Штаты. Война закончилась, и теперь дела пойдут в гору. Смышленый паренек вроде Майкла ему очень пригодится.
По приезде в гостиницу Клеменца вызвался проводить Кей до портье. На ее возражения он просто сказал:
– Босс велел проследить, что вы доберетесь в целости и сохранности. Я лишь выполняю приказ.
Кей забрала ключ и вызвала лифт. Клеменца дождался, пока она войдет внутрь. Кей помахала ему и еще раз удивилась, с каким искренним радушием он улыбается в ответ. Однако когда двери закрылись, Клеменца вернулся к портье.
– На кого зарегистрирован номер? – спросил он.
Мужчина за стойкой смотрел на Клеменцу с подозрением. Тот положил на стойку скомканную зеленую бумажку, портье забрал ее и немедленно откликнулся:
– Мистер и миссис Майкл Корлеоне.
Клеменца вернулся в машину.
– Приятная дама, – произнес Поли Гатто.
Клеменца хмыкнул.
– Майкл ее здесь решил оприходовать.
«Если, конечно, – подумал он, – они и вправду не успели втихаря пожениться».
– Забери меня завтра с утра, – сказал Клеменца. – У Хейгена для нас какое-то срочное дело.
* * *
Поздним воскресным вечером Том Хейген поцеловал на прощание жену и поехал в аэропорт. Благодаря удостоверению приоритетного пассажира (от щедрот офицера из Пентагона) достать билет на самолет до Лос-Анджелеса не составило труда.
День был полон хлопот и приятных новостей. Дженко Аббандандо умер в три часа утра, и дон Корлеоне, вернувшись из больницы, сообщил Хейгену, что тот теперь официально новый консильери Семьи. А значит, ему светит стать очень богатым человеком. И очень влиятельным.
Решение дона шло наперекор давней традиции. Консильери должен быть чистокровным сицилийцем, и даже то, что Хейген, по сути, вырос в семье дона, не отменяло этого факта. Считалось, что лишь сицилийцу, у которого омерта – закон молчания – в крови, можно доверить такую важную должность. Между главой Семьи – доном Корлеоне, принимавшим решения, – и теми, кто исполнял его волю, лежали три прослойки. Таким образом, причастность вышестоящих к любым делам была недоказуема. Если только консильери не окажется предателем.
Утром в воскресенье дон Корлеоне подготовил подробные инструкции, как нужно поступить с парнями, что искалечили дочь Америго Бонасеры. Однако изложил он эти инструкции лично Тому Хейгену. Позднее Хейген – так же лично, без посторонних – передал приказ Клеменце. Тот, в свою очередь, поручил исполнение дела Поли Гатто. Тому предстояло найти людей, которые выполнят грязную работу. Ни сам Поли, ни его подчиненные не будут знать, кто отдал приказ и зачем. Чтобы полиция вышла на дона, предать должны все участники цепочки. Хотя такого прежде никогда не случалось, вероятность есть всегда. Но и на этот случай было надежное средство: достаточно устранить всего одно звено.
