Пьянки-гулянки-флирт – нет, всё это было не её. Это как читать любовные романы, с разными именами у героев, но одним и тем же, раз и навсегда, закрученным сюжетом и на все времена прописанным концом. Скучно.
Поймав момент, когда большинство набралось уже достаточно, Инга покинула кают-компанию. Тишина и безлюдье коридоров её не пугало. Она не верила в привидения с тех самых пор как умерли родители. Чего она тогда только не перепробовала, чтобы вызвать духа. Любого. Пусть самого завалящего. Но тишина осталась тишиной. А мёртвые – мёртвыми.
В одиночестве ей было не страшно, а уютно. Она шла по «палубе», как научил говорить дядюшка, раскритиковав за «коридоры». Двери-шлюзы с характерным звуком отходили в стороны и снова смыкались за спиной, отсекая отсек за отсеком. В конце одного из них было огромное окно. Инга застыла, с восхищением глядя на чёрное пространство, расцвеченное миллиардами звёзд.
Звёзды, планеты, туманности, метеоры…
Когда-то, когда человечество находилось в своём младенчестве, оно верило, что Бог живёт на горах и в облаках. Теперь, на звездолётах, люди поднялись так высоко.
«Гагарин в космос летал, а Бога – не видал», – Инга видела старинную гравюру. Или тогда они назывались карикатурами?
Прошло почти тысяча лет, но люди по-прежнему верят в Бога. Почему мы это делаем? Страшно оказаться с темнотой один на один? Со всем этим бушующим Хаосом? Мысль о том, что кто-то всё это упорядочивает и в конце концов всем воздаёт по заслугам утешительна?
Бог – это звездолёт наших душ. Палуба под нашими ногами. Точка опоры. Убери его – и всё рассыплется на атомы. И ни в чём не останется смысла.
Космос и неизвестность порождают, в зависимости от наших склонностей и характеров, либо отчаяние и страх, либо восхищение и жажду открытий.
Инга была из рода бесстрашных космонавтов. Она не боялась. Космос не казался ей Хаосом – он был для неё структурой, поняв которую можно приблизиться к Богу.
«Что в малом, то и в большом», – проговорила она, прикасаясь к прохладной панели окна.
– Красиво, правда? – неожиданно раздавшийся за спиной дядин голос заставил Ингу вздрогнуть.
– Очень. Всё здесь именно так, как я себе представляла.
– Не привыкай, – улыбнулся дядя. – Жизнь – такая штука, она редко воплощает наши мечты и представления. Тот, кто ждёт от космоса романтики обречён на разочарования.
– Тоже самое можно сказать про что угодно в жизни.
– Не поспоришь.
– Как ты меня нашёл?
– Я второй человек на корабле. Знать – моя обязанность.
– Браслеты? – догадалась Инга. – Они позволяют отслеживать все перемещения, да?
– Конечно.
– И никакой конфиденциальности? Никакой свободы?
– Свобода – эта иллюзия. А на крейсере данная функция браслета не более, чем предосторожность. Всякое бывает, знаешь? При нештатных ситуациях. Аварии, взрывы, завалы. Тогда сигнал позволяет экономить время поиска и сохранить жизнь. Ну, и как тебе полёт, солнышко? – вдруг сменил он тему. –Не страшно?
– С чего бы? Я не из «земляных червяков». Если бы я боялась космоса, меня бы здесь не было.
– Это космос, детка. Здесь, если ты не со всем пуст башкой, всем рано или поздно становится страшно. Каждый страшится чего-то своего. Большинство людей боится темноты, а здесь её предостаточно.
– Темноты где угодно предостаточно, дядя. На самом-то деле люди боятся вовсе не темноты, а того, что может прятаться в ней.
– Как будто, когда включишь свет и увидишь –
