Крик жаворонка. Жизнь и судьба Ивана Трубилина - страница 11

При всем уважении к этому городу, по мнению Ивана, там не было учебного заведения, которое бы в полной мере отвечало его желаниям. Однажды в станичном клубе, еще мальчишкой, он увидел фильм «Трактористы», один из довоенных шедевров знаменитого киносказочника Ивана Пырьева, и еще раз убедился, что стоит на верном пути. Нравилось ему это дело, прежде всего, силой дружного коллективизма, собранного в ударную тракторную бригаду.

Иван окончил среднюю школу в 1949 году, когда жизнь немного, но все-таки стала улучшаться. Отец с матерью еще в расцвете сил, а уж тем более житейского опыта. К тому же всякий новый день внушал ощущение уверенности, что страна, победившая фашизм, с чем-чем, а с бедностью справится тем более. Особенно эта уверенность усилилась в год окончания Иваном школы, когда страна стала готовиться встречать невиданный юбилей – 70-летие Иосифа Виссарионовича Сталина. И это не просто было проявление всенародного восторга, но и встречная забота со стороны партии и правительства, как тогда говорили.

Весной того же года состоялось первое послевоенное массовое снижение цен на многие продукты питания и некоторые товары повседневного спроса. Утром 1 марта 1949 года Шкуринская от мала до велика собралась возле станичного совета, где через вынесенный на столб громкоговоритель Юрий Левитан по радио торжественно читал:

– На мясо и мясопродукты – на десять процентов…

Переполненный майдан ответил восторженным ревом и тут же обвально затих, боясь пропустить следующее сообщение…

– На хлеб, муку, крупу и макаронные изделия – на десять процентов…

Опять рев, и снова враз отрубившая всепоглощающая тишина. «Что ж там дальше? – читалось на счастливых лицах. – Вот он, настоящий вождь! Вот оно, подлинное счастье народовластия!»

– На соль, патефоны, часы и сено – на тридцать процентов…

Казалось конца не будет тому волшебству, особенно когда Левитан вдруг со значением произнес:

– На водку… – далее последовала многозначительная пауза… – на двадцать процентов!..

– У-у-у! – завыла площадь в сплошном восторге.

Много позже, когда Иван Тимофеевич Трубилин защищал диссертацию на соискание научной степени кандидата экономических наук, то подчеркнул, что в новейшей российской истории это, пожалуй, единственный случай, когда цена на водку была снижена, причем на весьма весомую сумму. И тут же задал вопрос:

– А кто помнит, сколько стоила бутылка водки? – и сам ответил: – Один рубль двадцать семь копеек.

Это весьма оживило аудиторию, и все стали наперебой вспоминать, сколько и за что тогда платили:

– Две копейки – разговор по телефону-автомату! – крикнул кто-то.

– Три – билет в трамвае, – вторит другой.

– Четыре – пирожок с ливером и киловатт-час электроэнергии…

– Семь – французская булка…

– Одиннадцать, – несется из противоположного угла, – беляш с мясом…

– Двенадцать – пустая бутылка из-под водки…

Это уж под всеобщий хохот, поскольку бутылки тогда сдавали все – и бедные, и состоятельные. Иван Тимофеевич остудил неожиданную веселость Ученого Совета ремаркой из сталинского доклада на XIV съезде партии, состоявшемся аж в декабре 1925 года и вошедшем в историю страны как «съезд индустриализации».

– Я хочу напомнить вам, уважаемые коллеги, поскольку уже тогда, в самом начале создания нового общества, в фундамент экономики закладывалось то, что впоследствии во многом и стало основой, на которой, к сожалению, выстраивалась конструкция социалистической индустриализации. Вот, например, сталинский вывод по этому поводу: «Позвольте два слова об одном из источников резерва – о водке. Есть люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках. Это – грубейшая ошибка, товарищи. Ежели у нас нет займов, ежели мы бедны капиталами, если, кроме того, мы не хотим идти в кабалу к капиталистам и не можем принять тех кабальных условий, которые они нам предлагают и которые мы отвергли – то остается одно: искать источники в других областях. Это все-таки лучше, чем закабаление. Тут надо выбирать между кабалой и водкой, и люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках, жестоко ошибаются…»