Сейчас же, только увидев множество морщинок, расходящихся от глаз, Алиса сразу поняла, что эта бабушка очень-очень добрая и вряд ли будет их выгонять.
– Мария Андреевна Крашенинникова? – Спросила девочка.
Та кивнула и выжидающе воззрилась на своих гостей. Алиса не успела сказать ни слова, хозяйка вдруг спохватилась и всплеснула руками:
– Да что же вы в дверях стоите? Проходите, сейчас я вам чайку поставлю!
Квартира была маленькой и очень уютной. Она отличалась тем болезненным идеальным порядком, который поддерживают лишь очень старые люди, которым делать, ну, совсем уже нечего, и они находят отраду в том, чтобы целыми днями напролёт протирать пыль, натирать до зеркального блеска полы и переставлять с места на место всякие мелкие безделушки, чтобы со стороны всё выглядело покрасивше.
Бабушка была самым последним в списке ветераном, и теперь, если она так ничего и не вспомнит про орла, английским кладоискателям придётся придумывать какой-то новый план.
Алиса сразу поняла, что гости здесь бывают не часто, а, может быть, их не бывает вообще. Старушка ахала, суетилась и всё пыталась угодить нежданным гостям.
Им с большим трудом удалось разместиться на тесной кухне. Файшеру не хватило места, и антиквару пришлось стоять около раковины, опираясь спиной на старенький пузатый холодильник.
Алиса отвернулась, чтобы не видеть, как хозяйка наливает в кружки кипяток, а потом топит в этом кипятке пакетики «Липтона». Если уж для налаживания контакта нужно пить эту жидкость, то можно хотя бы не смотреть, как всё это готовится. Тут уж надо себя вести как в плохом ресторане: если не хочешь испортить себе аппетит, лучше не заглядывать на кухню.
Откуда-то бабушка даже достала целлофановый пакет, в котором были аккуратно сложены четыре печенюшки, маленькие и сухие. Одну из них старушка протянула Алисе:
– Возьми, внученька!
– Спасибо, мэм! – Пролепетала маленькая американка и отвернулась, чтобы скрыть выступающие на глазах слёзы. Впервые в жизни они видела столь вопиющую и безнадёжную бедность, которая сквозила во всём, в каждой вещи этой крохотной тёмной квартиры, в каждом предмете обстановки, даже в лице самой хозяйки было какое-то особенное выражение, которое бывает у тех людей, которые давно не испытывали никаких положительных эмоций, давно к этому привыкли и, пожалуй, даже не поверили бы, если бы что-то у них вдруг пошло хорошо.
– Ой, у меня тут и пряничек есть! – Спохватилась старушка. – Совсем забыла!
Она долго рылась в кухонном шкафу, наконец вытащила из недр верхней полки целлофановый пакет, в которым лежал один-единственный пряник.
– Возьми, деточка!
Маленькая американка поблагодарила, попробовала надкусить угощение и чуть не вскрикнула: пряник оказался очень твёрдым. Девочка украдкой проверила языком зубы: все были целы.
С большим трудом ей всё-таки удалось откусить кусочек пряника.
– Вы точно ничего не можете сказать про орла? – Уже в который раз жалобно повторила Алиса.
– Внученька, миленькая моя, если бы ты хоть намекнула, какой именно вам орёл нужен – мне было бы хотя бы, с чего начинать вспоминать. А так, ты даже не можешь сказать, что это было – рисунок, скульптура, может плакат какой… У нас вокруг Цементного стояли верстовые столбы… да и по всему посёлку эти столбы понаставили, там кроме циферок на каждом тоже был крохотный двуглавый орёл нарисован.
Маленькая американка пригорюнилась. Последняя надежда на скорое прекращение поисков оказалась потеряна.
