), нарциссизма (Современные психологические школы уже практически не рассматривают нарциссизм как психопатологию, а даже наоборот видят в нем развивающий, фундаментальный пласт, координирующий развитие нормальной психики. Из такого рассмотрения, например, вырастают школы, которые в принципе не рассматривают человека, как взрослое духовное существо, а видят всю его жизнь в проигрывании детских травм и даже травмы рождения, которые с их точки зрения определяют всю дальнейшую жизнь человека. Конечно же, стоит отметить, что такой вариант функционирования человеческой психики, особенно под влиянием современной культуры вполне возможен и даже встречается достаточно часто. Однако накладывать идею травмы рождения на каждую человеческую психику вероятно не совсем верно, особенно на человека, опирающегося на духовное, а не на матриархальное начало, для которого в связи с такой психической организацией травмой было не рождение, а нахождение в лоне матери. И каждое новое погружение туда, в том числе и на символическом уровне вновь является травмирующим механизмом.), психологической толерантности по отношению к патологическим психическим явлениям (Конечно об этом много не говорится, но лично думаю, что длительный курс терапии, особенно аналитически ориентированной, в том числе и так называемой современной Юнгинианской связан в первую очередь именно с психологической толерантностью, вокруг которой выстраивается терапевтическое пространство. Одержимые данным явлениям и аналитик – терапевт и анализант – пациент, которые в данном случае воплощают лишь установки современной коллективной психики, просто не уничтожают в психотерапевтическом пространстве патогенные психические явления, которые способствуют развитию патологии, снижению адаптации пациента. И так как основная задача не решается в данном случае в ходе терапии, и так как запрос пациента, скорее всего, может быть выполнен только лишь в случае уничтожения патогенных психических явлений, искажающих его жизнь, процесс терапии затягивается на 5–7 лет. А вот если бы патогенные психические процессы, фигуры уничтожались бы в процессе терапии и к ним не применялась бы психологическая толерантность, то возможно запрос пациента был бы выполнен и процесс терапии не затянулся бы на 5–7 лет.).
Другой школой психотерапии, в которой можно наблюдать явную деформацию и дискредитацию феномена внутреннего психического убийства больной части личности является школа когнитивно – иммагнитивной психотерапии или сновидений наяву, которая, по всей видимости, выросла из метода активного воображения, введенного в психотерапевтическую практику Юнгом. В данной школе дискредитация и деформация ресурса внутреннего психического убийства заключается в том, что пациенту не рекомендуется ни в коем случае во время «сновидений наяву» (в которых он представляет различные мотивы, например восхождение на гору, изучение поляны, дома, ручья и т. д.) убивать определенные фигуры (которые понятное дело могут являться либо его внутренними частями, либо фигурами коллективной психики, которые и могут причиной инфицирования, нарушения функционирования психики индивида) даже если самому пациенту захотелось их убить (например, страшное животное, выбежавшее из леса). В данном случае теоретическое обоснование не убийства встретившейся фигуры (которая является либо частью психики индивида, либо частью коллективной психики
