ва, в котором находит свое место почитание), то процесс терапии будет вестись их желаниями, по их направлению. А направление терапии в принципе не может быть выбрано адекватным процессами переноса – контрпереноса, так как повторюсь, эти явления не объективны по отношению к окружающему миру (к примеру, не может быть объективным чувство, пойманное в контрпереносе аналитиком, которое желает видеть своего сына творческим, ориентированным на гуманистическое направление его развития, тогда как ведущая функция мальчика это мышление и он наиболее успешен в познании математики) и пытаются подстроить его под свои нужды. Исходя из такой логики можно прийти к мнению, что перенос и контрперенос это явления, уводящие анализ, терапевтический процесс из верного русла и направляющее его в тупик детско – родительских отношений (Понятное дело, что не все детско – родительские отношения, которые и являются основой, первопричиной психической травмы для переноса – контрпереноса ведут к тупику, а не к развитию ребенка. Но когда к психологу обращается пациент за помощью, где большая часть его проблем родом из детства, во время которого его неверно оценивали, рассматривали, формировали и в первую очередь именно его родители, то становится вполне очевидным, что в данном случае детско – родительские отношения не могут быть ресурсными, ибо именно они и являются одним из главных искажающих явлений жизнь пациента. Посему ориентироваться на них не верно.). Поэтому рассматривать процессы переноса – контрпереноса, описывающих картину детско – родительских отношений ресурсными очень часто ошибочно. Их нужно рассматривать просто как объективное психическое явление, влияющее на пациента и на аналитическое пространство, причем влияющее в первую очередь не совсем адекватно, и в первую очередь искажающе. Однако с другой стороны необходимо заметить, что процессы переноса – контрпереноса лежат на самой поверхности аналитического пространства и посему за них легче всего ухватиться, заметить, ведь процесс отношений, межличностных аффектов первое, что возникает при взаимодействии. То ли дело глубинный конфликт личности или личная Тень (в которой лично с моей точки зрения в большей части случаев и находится истинный ресурсный материал индивидуальной психики человека, вытесненный туда социальными нормами, которые для человека в первую очередь начинает транслировать именно семья, родители, отношения с которыми и проигрывает перенос – контрперенос) до которых во – первых длительно добираться, во – вторых от самого пациента будет исходить изрядная доля сопротивления при знакомстве с данными пластами психики. И как раз перенос и контрперенос именно те явления, которые будут также вносить сопротивление исцелению от центрального комплекса пациента, либо знакомству с самостью. Итак, предлагаю читателю мнению, что перенос – контрперенос это именно, что явления, уводящие анализ с правильной тропы по такому же сценарию, как это делала семья пациента. Поэтому рассматривать эти процессы ресурсными и опираться на них неверно. Их лишь необходимо учитывать, дабы не избрать ошибочную терапевтическую тактику.
Крайне символичной для данного исследования должна быть следующей информация о школе переноса – контрпереноса так называемой Юнгинианской школы (которой в принципе с точки зрения психологических открытий самого Юнга быть не должно, так как главным ориентиром для Юнга была самость
