Кривые треугольники – 2 - страница 22

– Ты думаешь, можешь уйти после всего, что наговорила мне здесь? – с холодной яростью прорычал Орландо прямо ей в лицо, крепко прижимая ее к себе.

– Побойся бога, Орландо! Я беременна!

– Я не боюсь ни бога, ни черта! – сказал он, язвительно оскалившись, чувствуя, как она дрожит, видя, как ее лицо стало мертвенно-бледным, а и без того выразительные глаза расширились от ужаса.

«Как она красива, – подумал Орландо, – когда дрожит от ужаса!» Он с гневом и яростью приник к ее рту и жадно, со слепой страстью крепко поцеловал ее. Вопреки разуму, логике и чему-то еще должному сдержать ее, она с самозабвением покорно прильнула к нему. С безумной страстью отвечая на его поцелуй, она, словно хотела испить его до дна, запомнить его вкус, запах, трепет его знакомых, таких родных и любимых рук, еще сильнее прижимающих ее к себе, ласкающих ее округлившуюся талию под плащом. Вдруг он неожиданно отпрянул и, безжалостно бросив ее, не оглядываясь, вышел из подъезда, хлопнув дверью. Звук хлопнувшей двери вывел ее из сладостного оцепенения, вернув к ужасной действительности. Обессилено упав на пол, Синтия разрыдалась, сознавая свое безвозвратное поражение.

Проводив долгим взглядом из окна Орландо, который растворился в пелене дождя, Лаура бесцельно стала бродить по комнате, изнывая от тревоги и ожидания. Необъяснимое чувство утраты мучило и захватывало ее все больше и больше.

– Она не вернется! Она никогда не вернется! – коварно нашептывал ей дождь за окном, объединившись с трезвым разумом против нее. Но она отчаянно отгоняла от себя эти мысли, не желая с этим мириться, смотреть фактам в лицо. Не в силах больше выносить этой жестокой борьбы с самой собой, Лаура уверенно устремилась на кухню. Не обращая внимания на недовольные, укоризненные взгляды слуг, Лаура достала бутылку Мадеры и, захватит с собой бокал, вернулась в гостиную. Она села в кресло у камина, мягкое и глубокое, и налила себе вина в бокал. Она быстро справилась с ним, пытаясь снять напряжение и заглушить голос разума, который с безжалостной холодностью все кричал о своем.

Орландо был тем самым загадочным возлюбленным Синтии, которого она безумно, с безутешной безнадежностью любила, несмотря ни на что, и ждала его ребенка, ревностно охраняя его. Синтия любила Орландо так, как она любила Ника, с той же сумасшедшей, безрассудной непоколебимой преданностью. Лаура поняла это сразу, как только увидела их вместе. И теперь, она невольно стала между ними разлучницей. Должно быть, Синтия должна теперь ненавидеть ее.

Лаура чувствовала, что Синтию она потеряла безвозвратно, навсегда.

– Почему все должно было так случиться? – спрашивала себя Лаура и не находила ответа. – Я должна была, должна была догадаться и предотвратить, – безжалостно корила она себя, – Всё так ясно и отчётливо сходится. Он приехал в Англию, по рассказам Синти, в то же самое время, что и появился в её жизни. Он был властным и деловым. Но даже не это главное, как она не могла понять этого раньше, много ли итальянцев, да и вообще просто людей, с такими необычными золотыми глазами. Ну, почему я не поняла этого раньше?

Смахнув слезы, бегущие непрерывным потоком по щекам, Лаура залпом выпила еще бокал вина и поставила его на подлокотник кресла. Она привстала, чтобы помешать угли в камине и нечаянно столкнула бокал. Он упал и разбился на мелкие кусочки, с тихим жалобным звоном. Безразлично посмотрев на осколки, она спросила бесцветным голосом.