Болтик покачался в собственном кресле, глядя на женщину:
– Видишь, каких слов там набралась.
– Дело было закрыто. Ему вменялось нанесение тяжелых телесных повреждений охраннику частного агентства.
– Это все филькина грамота, ясно. – Вставил Паша.– Получается, что и здесь обрыв?
– Не совсем, – Александра явно торжествовала. -Я не только копалась в тамошнем мусоре, но и с людьми общалась. Муж тетки, работающей в архивном подвале, уже двадцать лет работает охранником в этой тюрьме. Старый вертухай…
– Не ботай по фене, милая девушка!
– …вот я с ним и пообщалась. Кстати, мне бухгалтерия должна возместить сумму, равную двадцати долларам.
– Не бери на понт, краля!
– Да ладно вам, Евгений Карлович, срамить девушку. К тому же у вас архаичный жаргон. Сейчас братва так не базарит. Ну, а теперь сюрприз.
– Давай, а то скучно становится.
– В общем: в одно и то же время с Резо в изоляторе содержался Шота Папишвили.
Крон остановился в нижней точке амплитуды. Кресло накренилось, сверкнули подошвы, и драгоценный шеф упал, куда-то за приставную тумбочку для телефонов, опасно мелькнув лысиной в непосредственной близости с углом столешницы.
– Не убился? – участливо осведомилась Александра, наблюдая, как шеф кое-как выбирается из-за кресла
– Старший брат? – воскликнул Паша.– Ха-ха!
– Только в бумагах ничего нет, понимаете.
– Постой, постой. – Болтик перевел дух и осторожно уместил зад на взбесившееся сиденье.– Чуть не убился. Что же выходит? Шота тщательно скрыл свое пребывание в тюрьме, оттого мы ничего об этом не знаем. Возможно, выкупил свои документы у кого-либо продажного в тюремной администрации. А что, это вполне возможно, тем более тогда. Почистил и в других местах.
– А иначе карьера честного человека и будущего парламентария не светила, -поддакнул Паша.
Александра добавила:
– Охранник помнит смерть младшего Папишвили. Заточка, пырнули во сне. В камере было еще двенадцать человек, может и больше. Долго не искали.
– Похоже на сведение счетов.
– Вот-вот. У меня еще одно предположение, шеф.– Александра запнулась, но продолжила.– Смерть Босого случаем, не месть за убийство брата? Мог Босой желать, чтобы Брюлик молчал об их подвигах?
– Да вряд ли. Босой убил Резо, а Шота отомстил Босому? За уши притянутая версия, никто не поверит. И если это он… Зачем ждать столько лет?
– А если Шота только сейчас, с началом нашего расследования, узнал, что Босой-Кравчук, убийца его младшего братца? Например, от вашего приятеля Тапира?
– Н-ну, – Крон потянулся к телефону.
Положив трубку, он повернулся к сотрудникам:
– Давид Гургенович исчез, уже четыре дня его никто не видел. В помещении ресторана «На Канатной» случился сильный пожар. Здание испорчено, требуется капитальный ремонт.
– Неужели Шота идет за нами?
– Ты по поводу Босого и Тапира?
– Да.
Крон и Александра шли пешком по Преображенской. Мимо проплыл ярко освещенный трамвай.
Сзади шел Ахмед. Улица просматривалась за несколько кварталов вперед, и была пуста. У бордюров дремали брошенные автомобили. Бился в истерике одинокий светофор, словно пьяный монах на необитаемом острове.
– Да, похоже, больше некому. Шота должен понимать, что если мы простирнем в сети его белье, одним прощанием с видами на депутатский мандат не отделаешься.
– В таком случае мы остаемся без действующих лиц.
– Свидетелей грязных делишек никто не любит. Впрочем, самому наивному человеку должно быть понятно, что Папишвили попал. Даже если мы не притащим его в зубах в передачу, накопленного материала хватит, дабы опозорить его в глазах избирателей. Подполковник тоже не с пустыми руками. Участие в рэкете, предварительное заключение, – небольшой, но сильно ароматизированный букет.
