Вадим Бровко приходил в себя в палате больницы скорой помощи. Здесь все сверкало чистотой, никелем сверкало хайтековское оборудование, от которого тянулись трубки, опутывающие тело пострадавшего. На голове и лице белый шлем, видны только глаза, нос и рот.
Пребывание в такой палате обходится в круглую сумму.
Дежурный врач и сиделка в один голос заявили, что посещение такой милой дамы не только не нанесет вред состоянию больного, но придаст восстановлению сил их подопечного положительный импульс. Не более получаса, предупредил врач, общайтесь.
Александра представилась. Из-под забрала не донеслось ни звука, яркие синие глаза механика внимательно изучали гостью. Она взяла стул и придвинула его поближе к высокой ортопедической кровати.
– Вадим, я не собираюсь мучить вас сверх необходимого, – пообещала женщина. -Всего несколько вопросов.
– Зачем это? – голос был мятым и тусклым.
– Мой начальник предполагает, что имел место не несчастный случай, а намеренное действие неизвестного или неизвестных лиц, – официально заявила Александра.
– Максим мертв, и я в этом виноват, – прошептал Вадим.
– Что вы имеете в виду?
– Если машина на скорости выходит из строя, виноват механик. Можете меня объявить убийцей.
Она нахмурилась.
– Я не понимаю, почему третье лицо не могло вывести из строя какой-нибудь бензонасос или подложить бомбу?
– Никто не мог. Машин в гараже никто не касался, – только Максим и я.
– Гараж всегда был под замком? – спросила Александра
– Точно так.
– А на трассе?
– Нет. Я не допускал к машине никого.
Александра постучала указательным пальцем по лбу.
– Что вы помните до взрыва?
– Мы въехали на участок Фонтана, примыкающий к ограде Артиллерийского училища. Мы почти вышли из мягкого поворота. Улица была свободной. Скорость 120. Максим переключился и что-то сказал, а что, – я не услышал. Взрыв, вспышка и все. Очнулся в больнице.
Журналистка глубоко вздохнула.
– Послушайте, Вадим, вам жалко Максима Бородина? – внезапно спросила она.
– Глупый вопрос, – прошелестел он.
– Мой шеф- умный и опытный человек. Если он почуял что-то в вашей трагедии, значит, есть шанс отыскать действительного виновника.
– Что вы хотите? – устало спросил он.
– Я хочу, чтобы вы нашли силы повторить то, что сейчас сказали. Перед камерой. Это три минуты записи. Мы используем ваши слова в том случае, если станем изобличать убийцу.
– Его не существует. Впрочем, будь по- вашему. Я устал.
Александра встала и приоткрыла дверь.
– Дядя Витя, заходи, – шепнула она в отворившийся просвет.
Когда короткое интервью завершилось и искалеченный механик смог перевести дух, Александра покинула помещения больницы.
У машины журналистка остановилась.
– Дядя Витя, нижайше прошу, – попросила она, зная о взаимоотношениях Глазика с Кроном.– Покажи шефу это сегодня, лучше прямо сейчас. Знаю, знаю, он начал просматривать материал на следующую передачу, но надо, понимаешь. А он твою работу оценит.
Оператор тяжело вздохнул.
– Спасибо, дядя Витя, – улыбнулась она. -А я через часик звякну самому. Ладно? С меня пиво.
Глазик еще раз вздохнул.
Поговорить с Кроном удалось только через три часа, так как он на месте не сидел, – был на одной из своих конфиденциальных встреч.
Услышав короткий доклад подчиненной, Болтик засопел в трубку.
– Ну и что ты об этом думаешь?
– У меня неясное ощущение, что здесь виноват не один, а как минимум двое. Может, инициатор Гнесин, а исполнитель- механик. На злодея он не похож, но мало ли мотивов, и человек вынужден делать то, что ему совсем не нравится?
