– Добрый вечер, Галина Михайловна, – выговорил Пенс, глядя на мою мать с обожанием.
– Привет, Сереженька, – ласково ответила ему мама.
Господи, и как я еще не скончалась от ревности?
Мы протопали прямиком на кухню, и мама постаралась обрушить в наши желудки целую кучу разных вкусностей.
– Ма, я собралась худеть! – взмолилась я. – Эх, нет на тебя нашей Дарьи!
– Ну и слава богу, что нет, – легкомысленно заявила мамочка. – Мне и тебя хватает. Кстати, если ты весь день ничего не ешь и при этом не похудела, значит, ты не сможешь похудеть вообще!
Обезоруживающая логика!
– А я, между прочим, нормально питаюсь, – проворчала я. – Сегодня вот была в кафе…
Черт, лучше бы я не вспоминала! Сразу выстроилась логическая цепочка воспоминаний, ведущая прямиком к мадам Дынде.
Интересно, что-то она сейчас поделывает? Выглядела она всерьез напуганной, что для такой самоуверенной дамы весьма странно… Испугаться какого-то дяденьку в светлом плаще?
– Саша, ты у нас где?
Голос мамы прорвался сквозь мои мысли.
– Вроде как здесь, – вздохнула я.
– А мне кажется, ты все еще торчишь на работе, – усмехнулась мама. – Ужасно глупо с твоей стороны. Ты прямо японка какая-то!
– Почему японка? – удивилась я.
– Потому что японцы горят на работе. Так и ты – сгоришь и не заметишь.
– Может, и сгорю, – рассмеялась я. – Ладно, ма, я приняла критику. Я вернулась в уютный домашний мир и пью чай. Вместе с вами.
В чем-то мама права. Моя голова работает постоянно. Даже тогда, когда от нее этого не требуют.
Может быть, поэтому некоторые вещи предстают передо мной в преувеличенном, гипертрофированном виде? Скажем, история той же Тамары Дынды.
Ну, нет! Не дам госпоже Дынде снова завладеть моими мыслями!
В конце концов, даже японцы имеют право на отдых!
* * *
Каллистратов поигрывал брелочком и смотрел на Нину. Вот чем хороши такие девочки, думал Каллистратов, так это наивным восторгом по поводу, например, этой дешевой забегаловки, которая кажется ей самым крутым ночным рестораном…
– Ты так загадочно улыбаешься, – сказала девушка.
Ну, да. Загадочно…
– Тебе это не нравится?
Каллистратов вложил в этот вопрос столько тайных знаков, что любая куда более искушенная девица не смогла бы остаться равнодушной к его голосу. Нина зарделась и опустила глаза.
– Отчего же, – пробормотала она. – Ты мне… очень нравишься!
И тут же сама испугалась признания, забавляя Каллистратова.
– Ах, деточка моя, я бы мог сказать тебе, как я… Но нет!
Чего-чего, а изображать «пламенные чувства» Каллистратов умел.
Он замолчал, и его глаза покрылись туманом печали. Начиналось самое приятное – момент игры. Каллистратов получал от этого куда больше наслаждения, чем от остального. Конечно, за все приходится платить, но зачем сейчас об этом думать?
Перед ним наивная девушка, прямо сошедшая с «романтических» страниц, глаза ее направлены на Каллистратова, и бог ты мой, как она смотрит! Конечно, грустно, что чаще всего именно ему выпадает сомнительная честь уводить наивных девиц из мира грез в мир реальности, но кому какая участь уготована, не так ли?
Это будет не скоро. Сейчас они сидят в кафе, и ее рука мирно покоится в его. Он подносит ее ручку к губам.
– Ты не договорил, – тихо напоминает она.
Он молчит.
Не потому, что не хочет продолжать, а потому, что забыл, о чем начинал говорить. Отвлекся. Слишком погрузился в свои мысли.
Опасность быть разоблаченным не слишком его беспокоила – он выкрутится, и все-таки ситуация перестала выглядеть забавной.
