– Вези меня в Москву!… Кому я продам перфоратор?!… Ты мне оплатишь расходы!… – могильщик расходился все больше.
Скотопасских приуныл сильнее.
– Дурак! – не унимался Кошелев. – Зачем я поверил тебе?!…
Дэн вперился в белевшее в неярком уличном свете лицо друга: кого тот называл дураком – его или себя?
Самолюбие Скотопасских мучительно страдало.
– Зачем я поверил такому идиоту, как ты! – развеял сомнения Дэна Кошелев. – Сидел себе на кладбище, как было хорошо: могилки, похороны, полный покой!… А теперь – бегаю по квартирам с этой машинкой и взламываю двери… Нет, как хочешь, а мне пора на кладбище!… Добрось хотя бы до Москвы.
Скотопасских испытал тоску. Вдруг понял: нуждается в могильщике. Как ловко тот выломал дверь!… Разве смог бы Дэн управиться с ней за такое короткое время!… А как безошибочно Виталик выбрал нужную модель перфоратора! Что станет делать без такого помощника?
– Вези на кладбище! Покоя хочу! – произнес Кошелев.
Дэн нажал на тормоз. «Рено» остановилось.
– Ты понимаешь, где-то в этом городе нас ожидает миллион долларов? Глупо не воспользоваться вариантом. Этот кроссворд и подчеркнутые буквы – не случайны. Ты ведь не знал моего дядю. Я помню: после бани и шашлыка самой большой любовью его жизни были именно кроссворды…
Кошелев внимательно смотрел на товарища. Некоторое впечатление слова друга произвели. Словно бы искал что-то, – подтвердить мимолетное ощущение.
– Кроссворд в квартире сорок семь не может быть случайностью. Его оставил дядя!… Косвенно это подтверждается датой на сборнике… – Дэн извлек тоненькую книжечку из кармана, сунул под нос могильщику. – Смотри, пятнадцатое число. За день до момента, как получил от Мэтью сообщение. Выходит кроссворды были оставлены именно в роковой день.
Кошелев взял книжечку в руки.
– Да… Пятнадцатое… Но где тогда миллион?…
– Есть только одно объяснение, – Скотопасских продолжал развивать мысль, которая пришла на ум недавно. – Дядя отправил сообщение, действительно планируя оставить сумку в квартире сорок семь. Но что-то изменилось. То ли решил, что это небезопасно, то ли обнаружил какую-то угрозу. Пользоваться мобильником больше не хотел…
– Почему?…
– Ты что, не знаешь – любой оператор из Билайн может прочитать это сообщение…
– И про миллион известно еще кому-то?! – с испугом произнес Кошелев.
– Не исключено.
* * *
В подъезде было по-прежнему тихо. Очень худой человек, – на его носу висела капля, – медленно крался по лестнице. Все самого начала казалось авантюрой, но удержаться не мог. Два дня он крепился, на третий понял: противостоять соблазну – выше сил.
Зобкина мучил аллергический насморк. Болезнь имела нервное происхождение. Стоило испытать глубокие, неприятные переживания, – ранимая душа откликалась соплями. Если Зобкин не расставался с носовым платком, это означало: его бросила девушка или устроился на новую работу. На этот раз из носа текло особенно сильно. Личная жизнь не при чем. Ее не было… Зобкин устроился на новое место – в компанию Билайн, но дело даже не в этом…
С детства Зобкин обожал чужие секреты. Он любил подслушивать разговоры. В Билайне получил доступ к SMS-кам. Смотреть их часто и подолгу не было шансов. Но третье же сообщение оказалось таким, что у Павла перехватило дух. Речь – о спрятанном под кроватью миллионе.
Сердцем Зобкин понял – это не розыгрыш, не условный знак, все, как написано: в обычной квартире рядового дома лежит миллион.
