Зимняя природа оставалась неподвижной, но в её замёрзшем сердце всё же теплилась жизнь. И хотя она не могла ответить ему, Эйден знал: в этой тишине он способен услышать собственные ответы. Он вновь вдохнул морозный воздух, ощущая, как ледяной мир постепенно смывает с него груз прошлого, оставляя лишь настоящее.
Эйден остановился у тонкой серебристой ленты ручья, пробивающейся сквозь плотный снежный покров, словно сама природа не могла сдержать стремление воды продолжать свой путь. Вода текла медленно, почти застыв, но не прекращала двигаться, перекатываясь через оледеневшие камни с едва слышным плеском. Этот упрямый ручеёк, как и сам Эйден, не сдавался, упорно двигаясь вперёд. Он долго смотрел в ледяную воду, будто надеялся увидеть там отражение тех, кого больше не встретит.
Рука Эйдена машинально опустилась в карман, где лежал мимик-слизень, давно принявший форму гладкого красного камня, тёплого на ощупь. Достав его на свет, Эйден приподнял камень, и мягкие утренние лучи пробежали по его поверхности, заставив сверкать, словно это было живое сердце, заточённое в холодной оболочке. Смотря на крошечный артефакт, Эйден почувствовал, как мысли, подобно воде ручья, текут назад, к тому времени, когда был жив его брат – Элвион.
Он вспомнил, как они ещё мальчишками мечтали отправиться на охоту за мимик-слизнями. Элвион, тогда совсем ребёнок, едва слыша о них, загорался радостью и любопытством. Это была наивная детская игра – обещание на будущее. Но будущее так и не наступило.
Грусть резанула сердце Эйдена. Элвиону должно было исполниться пятнадцать. И эти пятнадцать лет так и остались за гранью времени, недостигнутыми, несбывшимися. Эйден пытался подсчитать, сколько времени прошло с того рокового дня, но память безжалостно возвращала его к образу брата: к светлым волосам, к сияющим глазам, полным жизни и надежд. Элвион навсегда застыл в его воспоминаниях мальчишкой, замёршим на пороге юности. Он никогда не стал взрослым, и день его рождения прошёл где-то там, в неведомой дали, без него.
Сжимая камень в руке, Эйден чувствовал, как острая боль пронзает сердце. Он не смог выполнить своё обещание. Элвиона нет, а этот маленький мимик-слизень в форме красного камня – единственное, что осталось от их детской мечты. Эйден опустился на колени рядом с ручьём и аккуратно положил камень на снег. В свете утреннего солнца камень вспыхнул, отбрасывая слабые тени на белоснежную поверхность. Это был последний жест – знак того, что обещание, хотя и не выполнено, но не забыто.
Присев, он вновь увидел в памяти тот день, когда они с братом смеялись и грезили об охоте на удивительных существ. Он слышал смех Элвиона, видел лучистую улыбку, но эти образы, когда-то живые, теперь казались лишь отголосками далёкого эха. Боль, наполненная безысходностью, накатила вновь. Брата не вернуть. Он жив только в воспоминаниях, как отражение в застывшей воде ручья – лишь образ, недоступный для прикосновения.
«Это для тебя, Элвион», – подумал Эйден, не сумев произнести эти слова вслух. Они застряли глубоко внутри, потому что язык, могущий их произнести, был ему недоступен. Он снова посмотрел на камень, сверкающий на снегу, словно сердце, оставленное на холодной равнине. «Я обещал тебе, что мы пойдём ловить мимик-слизней», – продолжил он мысленно. Прошлое замерзло в неподвижности, но Эйден не мог забыть.
