Маленький камень стал символом любви и непреходящей боли. Он напоминал о том, что никакая стужа не сотрёт из памяти лица и голоса дорогих людей. С каждым днём Эйден учился жить с этой болью, но она не исчезала, не становилась легче.
Медленно поднявшись, он ещё раз взглянул на камень. Это был его прощальный жест, последнее, что он мог сделать для брата. Потом Эйден отвернулся, позволяя холодному ветру развеять думы. Прошлое никогда не отпустит его полностью, но жизнь требовала идти вперёд.
Он сделал шаг назад, оставляя мимик-слизень на снегу, и направился дальше, погружённый в свои мысли. Этот маленький ритуал стал прощанием с частью груза, который он нёс так долго. Но понимание того, что Элвиона больше нет, останется с ним навсегда. И, как этот ручей, продолжающий струиться сквозь стужу, память о брате будет течь в его душе, даже если когда-нибудь вода замёрзнет до самого дна.
– Эйден! Я тебя повсюду ищу! – раздался звонкий голос, разрывая хрустальную тишину зимнего утра. Словно озорная птица, Торстен выскочил из-за сосновых стволов и помчался к нему по хрустящему снегу, оставляя за собой неуклюжие, но полные жизни следы.
Эйден обернулся на звук, и лицо мальчика, освещённое редкими лучами бледного солнца, показалось ему ярче любого огня. В нём было столько наивной радости и неподдельного восторга, что Эйден, неожиданно для самого себя, ощутил, как уголки его губ начинают подниматься. Он почти забыл, что такое тёплая улыбка, искренний смех, легкомыслие детства. Но вот Торстен – словно олицетворение весны среди суровой зимы – торопливо приближался к нему, и Эйден почувствовал в душе странное, согревающее чувство.
Ничего не говоря, он медленно наклонился и зачерпнул горсть искристого снега. Под его пальцами хрустел чистый, белый покров. Лепя снежок, он следил за тем, как Торстен бежит всё быстрее, уже едва сдерживая смех, в предвкушении шалости. Мальчик подошёл почти вплотную, но руки держал за спиной, будто сам задумал коварный план.
Эйден бросил первый снежок, целясь в ноги Торстена. Тот с весёлым криком увернулся, подскочив в сторону, а его смех, звонкий и беззаботный, эхом разнёсся по заснеженному лесу.
– Ха! Так просто ты меня не одолеешь! – крикнул Торстен, мигом выхватывая из-за спины свой «боезапас» – несколько уже приготовленных снежков.
Они закружились в озорном танце, обменялись градом снежных «выстрелов». Под их ногами снег вспыхивал пушистыми фонтанчиками. Их дыхание превращалось в пар, поднимающийся к бледному небу, а смешки и крики сталкивались с глухой тишиной леса, придавая пейзажу живое, мерцающее звучание. Торстен был подвижен и хитер, но Эйден – точен и быстр. Один меткий бросок – и снежок угодил мальчику в плечо, отправляя его в мягкий сугроб. Торстен упал, смеясь настолько заразительно, что самому Эйдену захотелось расхохотаться во весь голос.
– Сдаюсь, сдаюсь! – крикнул мальчик, подняв руки вверх, словно капитулируя перед невидимым противником. Его глаза сияли, а смех был искренним и звонким, как ручей, пробивающий лёд. Эйден приблизился и протянул ему руку, осторожно помогая встать. Мальчик взъерошил волосы, сбивая снежинки, и радостно посмотрел на Эйдена снизу вверх.
– Ну ты и шулер! – поддразнил Торстен, с искрой лукавства в глазах. Но в его тоне звучало не укоризна, а восхищение. Эйден лишь пожал плечами, по-своему намекая, что мальчику стоит стараться ещё больше. Торстен фыркнул, отряхиваясь, и тут же рассмеялся, смирившись с «поражением».
