Род, будто выжидавший этого момента, внезапно нырнул под стол и извлёк оттуда большую бутылку ржаной водки. В отблесках огня стекло сверкнуло, как сокровище, а лица собравшихся мгновенно оживились, отражая тёплое ожидание.
– Ну что ж, теперь можем отпраздновать как следует! – воскликнул он весело, открывая бутылку уверенным движением. Звонко плеснувший в кружки напиток сразу наполнил воздух плотным ароматом хлебных зёрен и тонкой остротой.
Сигмунд, сидевший рядом, с приподнятой бровью и лукавой усмешкой поднял кружку:
– Вот теперь начинается настоящий праздник, – проговорил он с удовлетворением. – За нас и за этот дом, ставший нашим оплотом.
Кружки взметнулись вверх, отблески огня побежали по их краям, и в этот миг каждый глоток стал обетом дружбы и благодарности. Водка обжигала гортань, напоминая о силе жизни, текущей в жилах, и смывая последние тени тревог. Эйден, сделав глоток, ощутил, как тёплая волна разливается по телу, расслабляя и располагая к весёлой беседе.
– Вот это другое дело! – рассмеялся Сэм, перекидывая руку через спинку стула. – А то я думал, что вечер пройдёт без настоящего угощения. Теперь мы в деле! И раз так, позвольте мне поделиться историей, как меня однажды приняли за легендарного охотника, когда я преследовал лису…
Его слова тут же встретили дружный смех. Эйден тоже улыбнулся – впервые за долгое время искренне, без тени печали. Калад, подхватив настроение, рассказал о смешном случае на рыбалке, когда он умудрился провалиться в прорубь, и от его рассказа все вновь расхохотались. Эти истории были как разноцветные бусы, нанизанные на нить общей памяти, и каждый смеялся, ощущая уют и близость.
– Эйден, – обратился к нему Род с тёплой полуулыбкой, – мы все знаем, что ты не любитель шумных застолий и предпочитаешь тишину. Но сегодня – твой день, мы хотим, чтобы ты почувствовал себя одним из нас. За тебя.
Эйден встретил взгляд Рода и, не раздумывая, поднял свою кружку. Водка, текущая по горлу, принесла с собой не просто тепло, а чувство принадлежности и принятия. Он улыбнулся, и в этот момент будто ещё одна незримая дверь открылась в его душе, впуская свет и радость.
Сэм, радостно заметив перемену в Эйдене, громко рассмеялся и с дружеским похлопыванием по плечу сказал:
– Так-то лучше! Теперь мы все вместе, как и должно быть.
Смех за столом звучал то звонко, то глухо, перемежаясь рассказами и шутками, а кружки всё чаще поднимались к губам, вновь и вновь провозглашая бессловесный тост за жизнь, за дружбу и за дом, где царил мир. Вскоре бутылка ржаной водки опустела, но никто не ощутил разочарования – ведь у них был ещё целый подвал таких сокровищ.
– Ну вот и всё, – вздохнул Род с притворным сожалением, ставя пустую бутылку на стол. – Но не беда. Сигмунд, помнишь ту особую бутылку, что ты приберёг на лучший случай?
Сигмунд с задумчивой улыбкой наклонил голову, и в его глазах блеснула искра:
– Конечно помню! Пойду принесу. Она будет достойной точкой в этом удивительном вечере.
И пока Сигмунд вставал из-за стола, тёплый полузной вечера, звенящий смех и тихие разговоры наполняли помещение жизнью. Огненные отсветы продолжали играть на стенах, и Эйден чувствовал, что каждая минута, каждая улыбка и каждый глоток напитка укрепляют нити, связывающие их всех воедино. Это был вечер, когда они отогнали холод и тревоги, вечер, когда даже молчаливый Эйден нашёл своё место за этим щедрым столом.
