Кровь на холсте - страница 39

– Я же сказала, – устало отговаривается она, – вроде бы нет. Он всю неделю был спокойным и собранным, как ни в чем не бывало… – уверяет Кэрол и подносит сигарету к губам…

Однако несмотря на собственные слова, она, производя очередную затяжку, снова невольно соскальзывает в воспоминания того вечера, будто бессознательно желая в них что-то разыскать или даже подозревая о том, что там есть, что искать…

– …По правде говоря, я вас – мажоров из частных школ – немного по-другому представляла… – произносит она, потихоньку допивая уже третий бокал красного вина.

Невзирая на то, что тот день был очень непростой для Кэрол, Дэниэл за непринуждёнными разговорами нашёл способ сбросить с неё напряжение (он хорошо это умел), и она, сама того не замечая, уже через некоторое время даже стала улыбаться – ей было очень хорошо рядом с ним.

– И какими же ты нас – мажоров из частных школ – представляла, если не секрет? – интересуется Дэниэл.

Его глаза, следящие за ней из приятного полумрака ресторана, мягко поблескивали от отражающегося в них пламени электрической свечи на столе.

– Не знаю, – она по-детски дернула плечами. – Наверно, как обычно принято считать – заносчивыми хмырями.

Дэниэл улыбнулся ей:

– Ну, в принципе, ты всё верно представляла, – соглашается с ней. – Но ты же понимаешь, количество нулей на банковском счете на самом деле ничего не значит…

– А что, по-твоему, значит?

– Каким человеком ты являешься… – отвечает ей, но затем он задумывается на секунду. – Вернее, как говорил мой отец: являешься ли ты человеком. Или есть ли у тебя хотя бы шанс им стать…

Кэрол потянулась к бокалу и даже не заметила, как Дэниэл вдруг помрачнел, а кожа на его лице стала бледнеть, словно оборачиваясь в мрамор.

– Интересная мысль, – произнесла она, особо не вдумываясь в суть сказанных им слов. И сделав последние глотки вина, Кэрол спросила его в шутку: – Когда ты собираешься нас познакомить?..

Но тут из воспоминания её вырывает внезапная боль, изо всех сил сдавившая ей сердце – раздавленная, захлебнувшаяся осознанием того, что ничто из этого больше не повторится, Кэрол наклоняется вперед и, опустив лицо в ладони, между пальцев которых продолжает тлеть сигарета, всхлипывает навзрыд…

– Ох, – детектив Блейк вздыхает и закатывает глаза. – Начинается… – бормочет он во всеуслышание. – Слушай, давай ты нам сразу скажешь, – обращается к вздрагивающей, сложившейся пополам фигуре, – может, он одалживал у тебя денег, или ещё как-нибудь использовал?

После такого терпение Эшли уже не выдержало:

– Да что это за дерьмовые вопросы?

– Дерьмовые вопросы? – детектив мигом переводит на неё взгляд. – Сейчас всё объясню, – и подаётся вперёд, опираясь рукой на колено. – Дамочки, вы тут сидите исключительно по блату – потому что ваш начальник знает нашего. Но от того, что вы таскаете значки на поясе, я не собираюсь относиться к вам по-особенному. У нас на неделе по три таких заплаканных девчонки приходит, которых мужики попользовали и кинули, а потом мы находим этих мудаков в соседних городах и не только живыми и здоровыми, но и с семьями, жёнами и нередко кучей других таких же любовниц, которые тоже ни хрена не подозревают…

– Вы ничего не знаете о нём… – выдавливает из себя Кэрол, растирая слёзы по щекам. – Он бы так не поступил…

– Правда? Знаешь, сколько раз я слышал такое за время службы? Ты-то что можешь знать о нем!? Вы 4 месяца провстречались! – Блейк сделал выразительную паузу, уставившись на Кэрол, которая отправила в пепельницу так и недокуренную сигарету и отвела взгляд куда-то в пустоту. – Короче, ты извини, Крис, – продолжает он, обращаясь уже к напарнику, – хочешь этим заниматься – занимайся, – Блейк берёт и неожиданно слезает со стола, а Миллз от изумления тоже поднимается со своего места. – Не похож этот рассказ на историю без вести пропавшего, – объясняет, – здесь все разыграно как по нотам. А у нас тут полгорода жертв насилия и глухарей, – машет рукой в сторону девчонок, – я не собираюсь терять время и смотреть, как она вымачивает протоколы в слезах…