А вечером, когда Марк просыпался от кошмаров, Алекс пробирался к нему на кровать и шептал:
– Не бойся. Я тут.
И Марк засыпал, уткнувшись лбом в его плечо.
– Смотри-ка, очкарик!
Трое старшеклассников окружили Марка у школы. Он прижал к груди учебники, не поднимая глаз.
– Что, слабо ответить?
Первый толчок. Второй. Книги упали в грязь.
И тут —
– Руки от него убери!
Алекс врезался в самого крупного, как торпеда. Он дрался, как зверь, не чувствуя ударов, пока кровь не залила ему лицо.
– Трое на одного – честно?! – хрипел он, вытирая ладонью разбитую губу.
Когда учителя разняли их, Марк молча поднял книги и протянул брату носовой платок.
– Зачем ты это сделал?
– Потому что ты мой, – Алекс ухмыльнулся, обнажая окровавленные зубы.
В тот вечер, сидя на подоконнике с разбитыми коленями, они впервые порезали ладони и сжали руки:
– Братья. Навсегда. Кровь смешалась. Алекс смеялся. Марк сжимал зубы, чтобы не заплакать.
– Я поступаю в театральный!
Алекс размахивал бумагами, глаза горели. Он уже видел свое имя на афишах.
Марк поднял взгляд от учебника по анатомии:
– А я – в медицинский.
Тишина.
– Ты что, с ума сошел?! – Алекс швырнул бумаги на стол. – Мы же мечтали вместе…
– Ты мечтал, – Марк закрыл книгу. – Я просто шел за тобой.
Алекс побледнел.
– Значит, все это время…
– Я устал быть тенью.
Дверь хлопнула так, что с полки упала их общая детская фотография.
Стекло треснуло ровно посередине.
Годы развели их. Алекс стал звездой. Его лицо с ямочкой улыбалось с афиш, его голос звучал в радиоэфирах. Он жил в свете софитов, в вихре поклонников, в мире, где не было места тишине.
Марк спасал жизни. Его руки, тонкие и ловкие, резали плоть, чтобы исцелять. Но глаза, те самые серые глаза, оставались пустыми.
Они встречались раз в год – у матери на день рождения.
– Как дела? – спрашивал Алекс, разливая вино.
– Нормально, – отвечал Марк.
И оба знали – между ними теперь пропасть.
Звонок.
– Ваш брат в реанимации.
Марк уронил телефон. Он мчался по ночному городу, вспоминая, как в детстве Алекс тащил его за руку через дорогу.
– Держись, держись, держись…
Но когда он ворвался в палату, мир остановился.
Алекс лежал, опутанный проводами. Лицо – бледное, без ямочки, без улыбки.
– Автокатастрофа, – врач не смотрел в глаза. – Пьяный водитель. Шансов… нет.
Марк схватил его за халат:
– Ты лжешь!
Но монитор показывал ровную линию.
Он остался с ним наедине.
– Помнишь, как мы прятались в шкафу от мамы? – Марк сжал его холодную руку. – Ты всегда закрывал меня собой.
Тишина.
– Я не могу… без тебя.
И тогда —
Палец Алекса дрогнул. Один раз. Словно прощальное рукопожатие.
Марк зарыдал.
На похоронах собрались сотни людей.
– Он был таким ярким, – рыдала женщина, которую Марк не знал.
Он стоял молча, глядя на гроб.
– Вы похожи, – сказала незнакомка.
– Нет, – прошептал Марк. – Он был светом. А я – всего лишь его тень.
Когда громко хлопнула крышка гроба, кто-то вскрикнул.
Марк не дрогнул. Он бросил в могилу их детскую фотографию – ту самую, с трещиной посередине.
Прошли годы. Марк спасал чужие жизни, но не мог спасти себя.
Однажды, выходя из больницы, он увидел мальчишек-близнецов.
Один – с ямочкой – тащил за руку тихоню в очках.
– Беги быстрее!
Марк замер.
И вдруг ясно услышал за спиной смех. Тот самый, громкий, беззаботный. Он обернулся. Никого. Только ветер играл листьями, будто кто-то невидимый пробежал сквозь них.
Афиша театра:
"Тень брата"
На фото – молодой актер. С ямочкой. Марк купил билет.
