Она закатила глаза, но улыбка не сходила с её губ.
– Представляешь, через семь дней я стану твоей женой.
– А я твоим мужем, – он сделал серьёзное лицо. – Страшно?
– Ужасно, – она притворилась испуганной, но тут же рассмеялась.
Они не знали, что это их последний совместный смех.
Свадьба была назначена на субботу. В четверг Алина поехала за платьем – последняя примерка.
– Ты точно не хочешь со мной? — она поправляла сережку в ухе, глядя на Марка.
– Не могу, совещание. Но вечером всё расскажешь! – он поцеловал её в лоб. – Только не подглядывай в зеркало раньше времени.
Она улыбнулась, села в машину и помахала рукой.
Он так и не услышал её звонка через час.
Телефон зазвонил, когда Марк выходил из офиса.
– Это «Скорая». Вы значитесь как экстренный контакт Алины Соколовой…
Голос на другом конце говорил что-то про ДТП, про фуру, выехавшую на встречную полосу.
Марк не помнил, как доехал до больницы.
– Она жива? – его голос звучал хрипло.
– В коме, – врач избегал его взгляда. – Шансы есть, но…
Он не слышал остального.
Алина лежала, как спящая принцесса. Только вместо замка – больничная палата, вместо волшебства – аппараты, пикающие в такт её сердцу.
– Ты же обещала не подглядывать в зеркало, – Марк гладил её руку, на которой уже не было обручального кольца – его сняли врачи.
Он приходил каждый день. Читал ей вслух их переписку, включал песню, под которую они должны были танцевать.
– Проснись, – шептал он. – У нас же свадьба.
Но она молчала.
В день, когда они должны были стать мужем и женой, Марк пришёл в костюме.
– Я знаю, ты хотела всё по плану, — он расстелил на тумбочке маленькую скатерть, поставил свечи.
Врачи молча наблюдали, как он надевает обручальное кольцо на её палец.
– Я, Марк Сергеев, беру тебя, Алина…
Голос срывался.
– Беру тебя…
Он не мог продолжать.
Она умерла тихо, на рассвете. Марк спал в кресле рядом, держа её за руку.
– Марк… — медсестра осторожно тронула его плечо.
Он понял всё, ещё не открыв глаза.
Он настоял, чтобы её похоронили в том самом платье.
– Она так хотела его надеть…
Гроб опускали в землю под ту самую песню, под которую они должны были танцевать. Марк стоял, сжимая в руках их свадебные кольца.
– Прости, что не уберёг…
Дождь смешивался со слезами.
Прошло пять лет. Марк так и не женился. Каждый год в день их свадьбы он приходит на кладбище и оставляет у её памятника белые розы.
– Я всё ещё жду тебя, — шепчет он.
И кажется, что ветер в ответ тихо трогает лепестки – будто чья-то невидимая рука.
«Тень брата»
Они родились в бурю. Мать кричала так, что заглушала гром, а отец, бледный, как мел, сжимал подлокотники кресла в приемной.
– Двойня! – акушерка вынесла первого. – Мальчик!
Ребенок орал так, что дрожали стекла в окнах.
– И… еще один.
Второй лежал тихо, лишь хватая ртом воздух, будто удивленный шумом мира.
– Близнецы? – отец протянул дрожащие руки.
– Нет. Двойняшки. Они… разные.
Один – с ямочкой на левой щеке, громкий, сжимающий крошечные кулачки. Другой – с родинкой под правым глазом, смотрящий вдаль серьезными серыми глазами.
Алексей и Марк. Старший и младший. Гром и тишина.
– Марк, иди есть! – мать звала в пятый раз, помешивая суп.
– Он не слышит! – Алекс с разбегу влетал в комнату, сметая все на пути, и хватал брата за руку. – Бежим!
Марк вздрагивал, выпуская из рук книгу, и позволял тащить себя на кухню, где мать качала головой:
– Ты его совсем избалуешь.
– Он мой брат, – Алекс надувал щеки. – Я решаю, когда ему есть.
