Марта вошла в мою комнату сразу после формального стука. Да, вот бывают такие «стуки», которые только кажутся вежливыми, на самом деле они делаются только для проформы. Дескать, я соблюла, но и только…. Так вот, звук стука еще держался в моих ушах, а она уже вошла, окинула мою приодетую в новое платье фигуру, да-да, у меня таки была фигура! Мне опять стало холодно от одного ее присутствия, и я неожиданно разозлилась. И сразу стало тепло!
– Что вам нужно, Марта?
– Мне – ничего, а вот вам нужен цирюльник! – И я даже не посмела улыбнуться на это устаревшее «цирюльник». К тому же этот ходячий холодильник добавил:
– И для вас я не Марта, а Марта Адольфовна!
Я почти ощутимо содрогнулась от ее отчества. Ну и компания: с одной стороны Власов, с другой эта Адольфовна. Уж не дочь ли она…. Хотя для дочери фюрера она слишком молода. Марта мою крамольную мысль «протелепала» и сурово пояснила:
– Мой отец – поволжский немец, и он воевал против фашизма.
– Спасибо, вы меня успокоили.
И мне показалось, что в глазах Марты полыхнул какой-то огонек. То ли смеха, то ли злопамятства. Ну что ж, у меня, кажется, будет время разобраться и в этом.
– Это платье не годится к сегодняшнему ужину. Нужно надеть другое!
– Но я купила только одно, у меня нет другого. А чем оно вам не нравится, Марта Адольфовна? – я с мстительным удовольствием произнесла отчество ледышки.
– Оно слишком… Вы зря его купили, это – наряд для коктейлей. Насколько я знаю, ваша работа не будет связана с присутствием на приемах. Вам нужен деловой костюм и еще пара платьев для семейных ужинов, на которые вас иногда будут приглашать, я думаю….
Вот теперь я растерялась. А ведь она права!
– Что же делать? – я бросилась к пакетам, которые Георгий принес из машины. Марта поспешила за мной, и на какое-то время мы казались подругами, дружно разбиравшими покупки.
– Вот, это вот что? – спросила Марта.
– Брючный костюм, но брюки немного длинны.
– Не беда, я их быстренько укорочу. Примеряйте!
Пока я в спешке примеряла брюки, Марта перебрала блузки и выбрала одну – строгую и белоснежную.
Не прошло и полчаса, как Марта вернула мне укороченные брюки, и на этом ее участие, казалось, должно было закончиться.
– К вам придет сейчас цирюльник.
Она бросила эту фразу безапелляционным тоном и вышла из комнаты. В ту же минуту, как из-под земли появился хромоногий старичок, которого действительно кроме как цирюльником назвать никак нельзя было.
– Юлий Юльевич, – ласково представился старичок, и через секунду я уже сидела на стуле, а над головой моей цокали ножницы.
Ну что сказать? Меня никто ни о чем не спрашивал; видимо, Марта дала старику свои собственные ценные указания, и он их послушно исполнял.
А я…. Я удивлялась самой себе. Если бы мне еще вчера сказали, да какое там вчера – сегодня утром, когда я готовилась к очередному холодному дню на этом треклятом рынке, что кто-то будет мною не то что руководить, а буквально командовать, я даже не улыбнулась бы. А сейчас я блаженно отдалась в такие же ласковые, как и его имя, руки старика-цирюльника и наслаждалась. Как я устала быть одна, как устала думать, что будет завтра…. Я и сейчас не знала, что именно будет со мной завтра. Но это незнание носило совсем другой оттенок. Оттенок надежды. И, самое главное, у меня была работа! Да, у меня опять есть работа!
– Ну вот, откройте глазки, дорогая.
И я покорно открыла «глазки».
