Читать онлайн Том Куинн - Настоящая охота. Лучшие рассказы со всего мира

Шотландский пастор был заядлым охотником и отлично ладил с местным егерем, однако один из священнослужителей стал замечать, что последние несколько месяцев егерь перестал ходить на службу в церковь.

Дело было в 50-х годах прошлого века, а в те времена жители небольших поселений знали друг о друге все. Пастор посчитал своим долгом исправить это ужасное упущение. Встретив егеря по окончании охоты, он поинтересовался, что происходит.

– Видите ли, – ответил егерь. – Я не хожу в церковь, чтобы не огорчать вас и не мешать церковной службе.

– Как вас понимать? – удивился священник.

– Дело в следующем, – ответил егерь. – Если я пойду в церковь в воскресенье, об этом узнает весь приход. И они тут же займутся браконьерством, так как я для них – единственная преграда. Если же я не появлюсь в церкви, то ни один человек из деревни не отважится браконьерствовать и все как обычно пойдут на службу. Получается, если я вас послушаю, вы будете читать проповедь в пустой церкви, и это будет на моей совести!

С этими словами он отошел в сторонку и продолжил нагружать охотничью тележку. Пастор же был достаточно умен, чтобы понять, что его обвели вокруг пальца, и поспешно ретировался.

Стэнли Данкан, один из величайших охотников на пернатую дичь всех времен, стрелял уток и гусей вдоль всего побережья Норфолка и залива Уош и не только. Его увлечение граничило с одержимостью – уж если о ком и можно было сказать, что он посвятил свою жизнь охоте, то это, несомненно, о Стэнли. И жизнь эта подарила ему множество удивительных дней. Взять хотя бы один из самых ярких эпизодов, когда он помогал знакомому пилоту приспособить аэроплан для охоты на гуся.

Разведку Данкан провел очень тщательно. Излюбленное место гусей – поле неподалеку от пронизанного ветрами побережья Йоркшира – охотники не тревожили в течение нескольких недель, а лишь внимательно наблюдали за птицами.

Когда гуси на поле почувствовали себя в безопасности, пришло время воплощать задуманное в жизнь. Идея заключалась в следующем: аэроплан пролетит низко над изгородью по краю поля, где расположилась стая. Это не только заставит птиц взлететь, но и направит к противоположному концу поля, где их уже будут поджидать два стрелка.

Первая попытка обернулась провалом. Еще до того, как самолет появился над изгородью, гуси, встревоженные просто возмутительным шумом, взлетели и ушли резко влево, оставив охотников не у дел.

Пилот приземлился в нескольких милях от места действия, и охотники замерли в ожидании. Несколько часов спустя большая стая гусей прилетела на поле в поисках пищи. К этому времени разгулялся сильный ветер – возможно, по этой причине птицы не слышали шум двигателя аэроплана вплоть до той секунды, когда он, взревев, появился над изгородью. Это настолько ошеломило гусей, что, вместо того чтобы взлететь, они замерли на месте. И только выстрел одного из охотников напомнил им, что лучше все же немедленно убраться подальше с поля. Шумно взмахнув крыльями, гуси полетели по ветру, но из-за самолета вынуждены были держаться низко. Одни добрались до края изгороди, другие ухитрились набрать высоту как раз перед тем, как аэроплан, сделав резкий маневр, снова оказался над стаей, загоняя ее в сторону охотников, а стрельба из обоих стволов наконец увенчалась успехом.

Сей сложный и дорогостоящий эксперимент, хотя и был признан успешным, более не повторялся.

Известны случаи, когда охотники настолько увлекались преследованием дичи, что теряли интерес ко всему остальному. Искусный охотник на голубей Арчи Коатс тому отличный пример: он провел большую часть своей зрелой жизни в засидках и скрадках на полях графства Гемпшир в ожидании серых птичек.

Но один охотник времен викторианской эпохи, похоже, превзошел даже Арчи Коатса в своей страсти. В отличие от Арчи, он не приманивал голубей на пшеничные и рапсовые поля. Наш викторианский стрелок, чьи похождения подробно описывались тогда в газетах, охотился на местах ночевок диких голубей. Не было для него милее занятия, чем, притаившись в сумерках в лесу, выжидать, пока птицы рассядутся на ночлег в верхушках деревьев. И было это настолько увлекательно и захватывающе, что он решил подобраться к ним поближе, желая поохотиться не с земли, а с высоты деревьев.

Для осуществления замысла охотник смастерил специальную платформу на опушке леса. На постройку тщательно продуманной деревянной конструкции, напоминавшей, скорее, опору линии электропередачи, ушли недели, после чего сооружение было прикрыто листвой для маскировки.

Стрелок выждал еще несколько недель, позволяя птицам привыкнуть к новой постройке, а затем вышел на первую вечернюю охоту. Поначалу он решил, что так стрелять гораздо увлекательнее, чем с земли, да и успехи были куда более значительными, чем обычно. Но постепенно птиц становилось все меньше и меньше, пока их количество не сократилось до минимума.

Охотник не тревожил лес пару недель, затем пропал на все лето, но, вернувшись осенью, обнаружил, что птицы по-прежнему не желают возвращаться. Он был сбит с толку и в конце концов оставил свои попытки, сосредоточившись на охоте с земли в других местах.

Прошло несколько лет, и охотник снова решил попробовать платформу в деле. Деревянная конструкция подгнила, и он серьезно рисковал, карабкаясь наверх. Когда же на лес опустились сумерки, ни одна птица не подлетела даже близко. И тогда он решил снести конструкцию.

Несколько недель спустя он снова охотился в том же лесу на закате и был просто поражен: столько голубей последний раз прилетало на это место задолго до постройки платформы.

Миссис Дэвид Стэнхоуп сопровождала мужа в недельной поездке в Йоркшир, куда он направлялся поохотиться на куропаток. Супруг был просто в восторге и предвкушал успех, однако первый день охоты был настолько плох, что весь энтузиазм улетучился, уступив место депрессии.

Той ночью во сне он, казалось, подсознательно переживал все события ужасного дня. Он беспокойно метался в постели, выкрикивая: «Летит!», или «Черт побери это ружье!», или «Как же я мог промахнуться!».

Кошмар длился больше часа, но миссис Стэнхоуп не решалась будить супруга, полагая, что лучше ему самому смириться с неудачным началом охоты и забыть об этом. Однако следующий день едва ли был лучше, и муж стал еще более хмурым. За ужином он был молчалив и не притронулся к еде.

На вторую ночь крики и метания стали еще интенсивнее, и жена решила его разбудить. «Целься! – буквально заорал он. – Уходит!»

В итоге он проснулся, извинился и немедленно уснул вновь. Не прошло и пары минут, как гневные тирады возобновились.

На следующую ночь ситуация усугубилась: мистер Стэнхоуп начал драться во сне. Его перепуганной жене оставалось лишь уклоняться от ударов, и какое-то время у нее неплохо получалось уворачиваться от молотящих кулаков. Но все закончилось зверским ударом в глаз, в связи с чем перед миссис Стэнхоуп встал вынужденный выбор: либо покинуть отель, либо объяснять всем причину синяка под глазом. Она выбрала первый вариант и вернулась в Лондон утренним поездом, оставив мужа наедине со своими демонами.

Охотники всегда славились эксцентричностью, но пальму первенства, пожалуй, держат представители эдвардианской и викторианской эпох. Богатый землевладелец, регулярно писавший статьи для одного охотничьего журнала в конце 1880-х годов, поведал нам об одном из самых оригинальных охотничьих экспериментов в истории – насколько одежда из разной ткани может защитить человека от дроби!

Во время охоты в своем поместье он заметил, что шальные пули порой задевали его загонщиков. Если дробь просто падала сверху (под действием гравитационной силы после выстрела по высоко летящей птице), барабаня, как дождь, по спинам и головам загонщиков, она практически не причиняла им вреда, но если дробь ударяла с расстояния от ста до двухсот ярдов, да еще вследствие прямого выстрела, загонщики получали серьезные ранения.

Взяв на заметку эти наблюдения, землевладелец провел ряд опытов (совершенно безумных с современной точки зрения), в ходе которых оценил сравнительные достоинства одежды из различных типов ткани по критерию «защиты от выстрела».

К его чести стоит отметить, что эти опасные опыты проводились на нем самом, а не на загонщиках. Он надевал одежду из твида, грубого хлопка, вельвета и других тканей в различных комбинациях, а после просил друга стрелять по нему из оружия разного калибра с расстояния от 120 до 150 ярдов.