Кровь событий. Письма к жене. 1932–1954 - страница 53

28.X.47 г.

Дорогая деточка,

вчера получил твой телеграфный перевод, а сегодня письмо, посланное 24‐го авиапочтой. Не знаю, чем объяснить такой долгий срок хождения писем, словно это «хождение по мукам». От комнаты я решил отказаться, сейчас начал активно разыскивать площадь для временного жительства. Кое-какие предложения поступают, но чем все это кончится, а главное когда – это сказать трудно.

Зачем ты послала мне столько денег? Ты, наверно, сама осталась ни при чем? Я получу деньги только 3/XI. Если мне удастся (надежды мало), то приеду к тебе на праздники. [Срочно сообщи, цело ли еще варенье!..]

Я еще не втянулся по-настоящему в работу. Кое-что делаю и скоро целиком войду в рабочее состояние. Свою рукопись «Учение о самовластном человеке» отдал на прочтение Николаю Павловичу. Пока что не знаю, какого он мнения о ней. Я подарил Николаю Павловичу почти все мои стихи. Он их прочел, как это в его обычае, весьма внимательно, и они ему не понравились. Он сказал, что как и у Блока, Пастернака и всей этой линии поэзии, так и в моих стихах есть нечто не проясняющее душу, а заполняющее ее неким хаосом чувств и переживаний. Он ценит Пушкинскую кристалличность стиха и отточенность. Он упрекнул меня в недостаточной «возвышенности» стихов, в «сопряжении далековатых понятий» и при том настолько «далековатых», что «сопряжение» их удается одному только автору. Разумеется, говоря о Блоке и Пастернаке, Н. П. хотел только указать мне избранное мной направление, а не сравнить или поставить меня с ними рядом. Во многом я с Н. П. согласился, хотя и не во всем, и если судьба прольет мне в душу немного мира и света, то писать я буду.

У меня окончательно сложилась тема моей работы. Она будет называться – «Умственные течения в Московской Руси». Я задумал ее в двух книгах: первая «XVI век», вторая «XVII век». Первую книгу я надеюсь закончить в 1948 году и представлю ее в качестве диссертации. В ней будет пять разделов: 1. Учение о самовластном человеке, 2. Учение о самобытии естества, 3. Учение о разуме духовном, 4. Учение о правде и 5. Просветительные движения на Руси в конце XV и в ΧVI вв. Я считаю, что проделал уже около половины работы.

Напиши мне о себе, своей работе, планах, интересах. Бываешь где-нибудь? Дома играешь ли на пианино? Не забыла ли этюд Скрябина, который мы оба так любим. Мне этой ночью приснилась какая-то мелодия и пела во мне в течение всего сна. Однако утром я ее потерял.

Жду твоих писем, родная, и крепко целую.

Саня.

15/XI–47 г.

Родной Санек, пишу тебе наспех – в комнате холодно, нет электричества (уже 2‐й день) и свеча догорает. [Я до сих пор не могу собраться с мыслями и чувствами – после тех мучительных часов, которые нам пришлось пережить. Даже не имею сил, чтобы выругаться по адресу Анны Семеновны.]

Поздравляю тебя родной, с прошедшим днем207. Я выпила одна уже три рюмки вина за твое здоровье. Собираюсь осушить весь графин.

Энгельгардт привез мне последнюю американскую книгу по раку и нужно до вторника с ней ознакомиться. Отсутствие электричества просто катастрофично. Он был весьма любезен со мной, хотя я разговаривала весьма вяло. А сейчас не имею возможности ни почитать, ни подумать и все мое хозяйство в ужасном запущении.

[Санечек, родной, посылаю тебе перчатки, говорят, что они теплые. Хочу, чтоб собаченька не отморозила лапки.] Где ты, родной, живешь? Что у тебя нового? [Передай мой привет и благодарность Михаилу Марковичу