6.38.23 Танец «ручеёк» и карнское рабство
Они спустились вниз, на этот раз длинным путём, по широким роскошным лестницам, министр расточал самодовольные улыбки всем встречным, особенно цыньянцам. Одна компания ему не поклонилась, Вера удивлённо посмотрела на него, он шёпотом объяснил:
— Семья Кан, старший дом. Моё существование для них оскорбление.
Вера внимательно изучила эту компанию, запоминая на всякий случай. Они спустились в танцевальный зал, и её на последней ступеньке поймал за руку король, жизнерадостно улыбнувшись министру Шену:
— Господин министр, я украду вашу даму, с вашего позволения!
— Укради, позволяю, — фыркнул министр, складывая руки на груди и подпирая спиной колонну. Король рассмеялся и махнул оркестру, дирижёр зазвонил особым образом, и Вера поняла, во что её втянули.
«Грёбаный „ручеёк“.»
Король вывел её в центр зала, за ними выстроились пары, заиграла музыка, по коридору поднятых соединённых рук потекли пары, все хихикали, перешёптывались и веселились, Вера с нехорошим предчувствием готовилась к тому, что должно было произойти, и произошло — её отобрал у короля какой-то мужчина. Они не были представлены, она бы его запомнила — молодой, но толстый, очень роскошно одетый, такой же светловолосый и сероглазый, как и большинство здесь, он загадочно улыбнулся ей, с таким уверенным видом, как будто делал ей очень приятное одолжение, и любая женщина на её месте визжала бы от восторга.
Она пробиралась по коридору рук за ним, пытаясь придумать, о чём с ним говорить, или лучше даже, как от него слинять. Долго думать не пришлось — её опять отобрали, на запястье сомкнулись пальцы Рональда, он заглянул ей в глаза с видом спасителя, на этот раз полностью заслуженным, но долго это не продлилось — её опять увёл король. И почти сразу же увёл следующий самодовольный толстяк, потом ещё один, и опять Рональд, и опять он не продержался долго.
Музыка замерла, все зааплодировали и засмеялись, мужчина без пары артистично поизображал скорбь и печаль, и пошёл приглашать кого-то из девчонок-в-сторонке. А к Вере повернулся её партнёр, она не могла уверенно сказать, видела ли его сегодня уже. Все пары рассредоточились по залу, дирижёр зазвонил ещё раз, и начался обычный местный «вальс», мужчина с сияющим видом повёл Веру в танце, она напомнила себе, что надо смотреть на партнёра и говорить с ним, перестала делать вид, что очень интересуется рисунком паркета, мужчина наконец-то поймал её взгляд и улыбнулся:
— Госпожа Вероника, вы сегодня прекраснее всех в этом зале!
— Спасибо.
— Но почему вы не в белом?
— Это не первый мой бал.
— Но здесь-то первый, как говорится, «ягодка опять»! — он рассмеялся, до безобразия довольный собой, Вера тоже попыталась улыбнуться, обещая себе, что будет всегда заранее узнавать расписание танцев, и больше никогда не будет танцевать с непонятно кем.
— Чем занимается ваш отец, госпожа Вероника? Я слышал, ваша семья разбогатела на сельском хозяйстве?
— Это было давно. Папа занимается горнодобывающей промышленностью.
— Прямо как я! — обрадовался партнёр. — У моего отца рудники на севере, и мраморные карьеры к юго-востоку от Тайры, самый прибыльный бизнес, и самый надёжный. Я всегда говорю — зерно может не уродить, животные могут полечь от хворей, фабричное оборудование может сломаться или устареть, но только люди не портятся никогда! — Он рассмеялся, такой довольный собой, как будто это была шутка века, Вера нахмурилась:
