Министр изучал Веру с ног до головы в лёгком шоке, качнул головой, и с долей уважения кивнул:
— Говорите с опытом.
— Это называется «дружный женский коллектив», там это постоянно происходит, и в этом невозможно не участвовать. В любой новой компании всё начинается с массовой грызни, и даже если с порога устроить бойню и нагнуть всех, грызня всё равно не прекращается никогда, все улыбаются в лицо и моют кости за спиной. Строить женщин — всё равно что пасти кошек, женщины не ходят строем, они образуют коалиции, причём, большая часть состоит сразу в нескольких, и меняет озвучиваемую точку зрения в зависимости от атмосферы и от того, кто присутствует в комнате, минуту назад она сочувственно выслушивала подружкины проблемы, а сейчас высмеивает их в компании вражеской группировки. Можно, конечно, не входить в коалиции, и никому ничего не рассказывать, но одиночек исключают из социума и пинают абсолютно все, а если одиночка показывает характер, то вокруг неё сама собой начинает формироваться группировка, хочет она того или нет, они сами приходят и пристраиваются, их можно игнорировать, можно изредка попинывать, они будут держаться на расстоянии, но всё равно смотреть в рот в ожидании повода услужить. Я обычно формирую крепкий костяк из двух-трёх надёжных, которых защищаю и помогаю, а остальные нарастают сами, на них можно вообще не обращать внимания, они приходят и уходят в зависимости от обстановки. Ни на что не годятся, массовка. Хотя, могут быть источником информации, но надо всегда помнить, что сегодня я слушаю от них о конкурентах, завтра конкуренты слушают от них обо мне и моей банде, так что надо хорошо фильтровать информацию, и всё проверять. — Вера неотрывно смотрела на розовую даму, замечая, что она чувствует её взгляд — вертится, ищет, а найти не может. Усмехнулась и кивнула: — Стопудово подерёмся, она уже меня ищет. Ну что, не будем заставлять её ждать?
6.38.4 Немного о министрах, наивных и доверчивых
Министр улыбался с какой-то странной грубоватой гордостью, рассматривал Веру в который раз, как будто опять видел впервые.
— Будете дразнить альфа-самку?
Вера улыбнулась розовой, как самая ласковая ядовитая змея:
— Буду мило щебетать с красавчиками, демонстративно не обращая на неё внимания, пусть дразнится сама.
— Пойдёмте. Только... один момент, если можно.
Он как-то подозрительно картинно опёрся на перила, медленно рассматривая Веру, она устала ждать и тоже изобразила парадный портрет себя великолепной, кивая:
— Можно «один момент», я слушаю.
Он улыбнулся и стал нормально, посмотрел на часы, посмотрел вниз. Наконец собрался и выдал:
— Давайте постараемся сделать как-нибудь так, чтобы в список ваших «красавчиков» не входил министр Рональд.
Вера усмехнулась, изобразила миниатюру «невинная дева, от которой совершенно ничего не зависит в этом суровом мужском мире, полном странных мужских предпочтений и неочевидных мужских решений», министр опустил глаза и тихо рассмеялся, глубоко вдохнул и стал рассматривать скульптуру полуголого мужчины в верхнем углу зала, как будто ища вдохновение. Вера не стала его торопить, достала телефон, включила камеру и щёлкнула его в полный рост, сохранила и громко назвала:
— «На пороге откровения», шедевр. Ну так что там с Рональдом, аргументы какие-нибудь будут, или просто «рожа мне твоя не нравится, Рональд грёбаный»?
