Так хотелось расслышать слова этой песни…
Ах, до чего был необыкновенен мотив и нежен голос…
Перед ним замаячило встревоженное лицо Олега.
«Надо предупредить его, чтобы не пугался…» – успел подумать Максим и, с трудом удерживаясь на ногах, вцепился хозяину дома в плечи и прошептал:
– По ходу я сейчас отключусь. Просто следи за мной. Наверняка рвану на кладбище…
Нет, там я уже сегодня был. Просто следи, хорошо? И запомни; про воду, болото и с концами… не могу пока… – и парень обмяк.
Легко дотащив его до дивана, Олег уложил гостя, а потом долго сидел рядом, вглядываясь в бледное лицо юноши, все думая и гадая, ну почему же он кажется ему таким знакомым? Эти острые скулы, длинные темные ресницы и красивый размах бровей. И главное цвет глаз…
Такой же редкий, как у его Любаши. Такой ярко-бирюзовый, как у актрисы Анастасии Паниной, которую Олег постоянно сравнивал со своей женой. Не жену с актрисой, а актрису с женой. Не Люба была похожа на Панину, а Паниной повезло немного быть схожей с Любашей.
Вот она любовь, любовь, а потом раз, и с концами…
И только сумочка посреди болота…
Олег нахмурился. Что там Максим пролепетал перед обмороком? Вода, болото и с концами? О чем это он? Бредил, может…
Ладно, придет в себя, расскажет…
Заварив крепкий кофе и набив трубку восточным табаком, Олег уселся в кресло и, закинув ноги на столик, приготовился наблюдать и ждать. Но ничего сверхъестественного и непонятного не происходило. Максим спокойно спал всю ночь, и только перед самым пробуждением ему все-таки удалось напугать Олега, который к тому времени уже расслабился и никаких особых вывертов не ожидал.
Глубоко вздохнув, Максим вздрогнул и зашевелился.
– Выдрыхся? С добрым утром! Всю ночь тебя сторожил, сторожил… – потягиваясь, Олег хотел было отмочить какую-нибудь хохму, но встретившись с темными глазами гостя, прикусил язык.
А с чего он вообще решил, что у этого парня глаза-бирюза? Совсем, что ли вчера запарился? Темные, как чертова ночь…
Такие же темные, как у дядьки покойного…
Да что за наваждение такое, в самом деле?
– Максим? – осторожно позвал Олег.
– Голова в сейфе в кабинете. Код, день рождение Никиты. Вперед, охламоны, расселись! – рявкнул гость голосом дядьки и снова отключился.
Максим продолжал сладко посапывать, а Олег буквально завис в потягушках: руки и ноги судорогой свело. Попытался вылезти из кресла, путем переваливания тела через подлокотник, но удачная на первый взгляд задумка провалилась; он плашмя грохнулся на светло-серый ковер. Мягкий ворс чуточку смягчил падение, но удар по самолюбию ему смягчить не удалось.
Проснувшийся от грохота Максим, обалдело разглядывал хозяина дома, что лежал на ковре и вымученно улыбался.
– Ты чего? – растирая заспанные глаза, спросил гость. – Зарядка?
– Угу, – пропыхтел тот и, вдруг, раскинувшись звездой, облегченно выдохнул. – Отпустило…
– Кто?
– Да никто, – бодро вскочив, Олег склонился над постояльцем. – Так, глаза бирюзовые… ага… Сказать мне ничего не хочешь?
– Я что, ходил куда, да? – догадался Максим.
– Нет, в этот раз ты поменял цвет глаз и разговаривал голосом дяди Семена.
Отбросив плед, Максим тут же вскочил с дивана.
– Да ты что? А что сказал-то?
– Что голова в сейфе и даже код назвал! Еще обозвал охламонами и велел не рассиживаться! Кстати, охламоны, это любимое дядино словечко.
– И мы еще не в кабинете? – подпрыгнув от нетерпения, Максим завертелся на месте. – Куда бежать? Где он?
