…Почему-то сразу вспомнился родной край и озеро Селигер, что плескал темно-синие волны прямо в лицо и уволакивал на мутное дно.
– Никита! Никитка! – звали его с берега…
Да нет, не его… Он же Максим…
А на самом дне ждала девчонка; приложив палец к губам, она протянула ему руку и они поплыли куда-то… Очень явственно вспомнилось ощущение холодной ладошки незнакомки в одной руке, а в другой какой-то острый предмет, который он потихоньку взял, чтобы поиграть. Уж больно ему понравилось, как переливаются зеленые камни…
Непонятно чьи воспоминания так резко ворвались в сознание, что у Максима перехватило дыхание, а потом резкий спазм скрутил желудок и его вырвало.
Вырвало водой, пахнувшей тиной, песком и болотом…
Дышать сразу же стало легче.
Захотелось спать… Дико захотелось спать… Сжимая в руке найденную брошку, Максим уткнулся носом в мокрые вещи и вырубился.
Мокро и сыро…
«Фу, лежу в своей блевотине, как дурак последний», – не открывая глаз, Максим попытался встать.
Ноги заскользили, и он еще раз уткнулся носом, но на сей раз не в вещи, а в землю.
Моросил мелкий дождь… Вот так он впервые оказался на кладбище возле могилы незнакомой женщины, мило улыбавшейся с фотографии.
– Твою ж налево… – едва держась на ногах, произнес Максим. – Что еще за фигня?
Похлопав по карманам, понял, сотовый и ключи благополучно остались дома.
– Да какого рожна? – бессильно прошептал он, и, ориентируясь на звуки машин,
направился к невидимой пока дороге.
Правую ладонь саднило. Разжав пальцы, Максим в изумлении уставился на брошку и события вчерашнего вечера потихоньку возвратились. Разбирал сумку, поранился о брошку, потерял сознание. Сознание терял странно и с галлюцинациями. Антон, что ли, ерунду какую-либо подсунул? Наверняка балуется колесами разными, о которых Максим, выросший в глубинке, и не слыхивал. Отключился вечером, а сейчас уже утро. Сколько же он здесь провалялся? Как попал сюда?
Обхватив руками трещавшую голову, Максим замычал. Непонятно, как же все непонятно… Зачем только братья монахи отправили его в этот огромный город? Как же хорошо ему на озере Селигер, на острове… Так нет же, направили сюда, сказав, так надо и именно здесь он найдет то, что скрывает его память, а если выражаться менее витиевато, то Максим попросту найдет ответы на свои вопросы.
Какие ответы он может здесь отыскать? Брошка эта непонятно откуда свалившаяся, могила незнакомки… Это и есть ответы? А вопросы у Максима были, самые что ни на есть простые. Как он оказался один в лесу? Почему его не искали мама с папой? Были ли они у него? А если были, то где они? Бросили ребенка в лесу, среди болот и успокоились? Почему? Вот такие вот вопросы…
И с чего это братья-монахи решили, что именно в этом городе он найдет ответы? Ну не иначе, как озарение на них снизошло… А как еще объяснить? Она там все немного с приветом, прости Господи. Но Максим их любил, и они относились к нему как к сыну. Любили, баловали, а потом взяли и выпроводили в этот город. Шумный, ужасный, после той тишины-то…
Так думая, Максим незаметно дошел до съемной квартиры. Антон встретил его совсем недружелюбно.
– Ты чего? Охренел, что ли? – открыв дверь, заорал он. – Кровь везде, вода! Вещи твои мокрые на полу! Ты чем здесь занимался?
– Сейчас уберу, – отодвинув вопящего коллегу, пообещал Максим.
– Прямо сейчас и уберешь! – не унимался тот. – Грязный весь, как не знаю кто! Где тебя валяло?
