– На кладбище…
– Из детдома все такие ненормальные? – помолчав, буркнул Антон. – Я спать и не шуметь, убью!
– Ой, иди уже, – беззлобно отмахнулся Максим и принялся за уборку.
Вымыв полы, закинув грязные вещи в стиралку, Максим принял душ и бухнулся на кровать. Перед глазами сразу всплыл родной край… Нилова пустынь, что стоит себе посреди озера Селигер, омываемая со всех сторон его темными водами.
Кравотынский плес…
Вот уж воистину жуткое место… Озеро там всегда неспокойное. Ветер так и гонит волну за волной. Сильнее всего вспомнился брат Арсений, который нашел его на болотах и притащил в монастырь. Пошел за клюквой, а вернулся с мальцом на руках.
– Арсений, – уже засыпая, пробормотал Максим. – Плохо мне здесь… По тебе сильно скучаю, брат…
Глава 9. Брошь.
– Скучаю по тебе брат, скучаю, – как заклинание повторял Максим, блуждая отсутствующим взглядом по кабинету и не переставая вертеть в руках фотографию.
Стараясь не напугать парня, Олег осторожно взял его за запястье и остановил уже успевшее надоесть мельтешение снимка и пальцев. Вздрогнув, Максим наконец-то замолчал и, подняв взгляд на хозяина дома, виновато улыбнулся.
– Вспомнил что? – не вытерпел Олег.
– Почти…
– Ни фига не ответ! А теперь сконцентрируйся и ответь еще раз; что вспомнил?
– Что это за брошь? – подсунув фотку под нос друга, спросил Максим.
– Что за еврейская привычка, вопросом на вопрос? – недовольно проворчал хозяин дома. – Ну, брошка, ну и что? Я обязан ее помнить? Погоди! – вдруг осенило его. – Хочешь сказать, это то самое болотное украшение из легенды?
Максим кивнул.
– Е-мое! – пристукнув кулаком по крепкому дубовому столу, проорал Олег. – Так дядька вместе с камнем еще и брошку прихватил? Вот дает!
И было совсем непонятно; радуется он этому факту, или же негодует.
– Ты видел ее живьем? – дрожащим голосом произнес Максим. – В руках держал?
– Видеть, видел конечно… А вот чтобы держал, не помню…
– А когда ты ее последний раз видел, помнишь?
– Слушай, я прямо как на допросе … – нахмурившись, Олег внимательно посмотрел на постояльца. – Это так важно? Ты прямо бледный весь… Чувствуешь себя нормально?
Заметив, что парню реально не до шуток, поднял вверх руки.
– Ладно, ладно, если для тебя это столь важно, попытаюсь припомнить. Эту брошку подарил дядька на рождение Никитки. Любаше вещица до того приглянулась, только и знала, что перекалывала ее с одной шмотки на другую. А потом…потом брошка пропала, – пожал плечами Олег. – Все перерыли, как в воду канула.
– Даже не представляешь, насколько сейчас прав, – невесело усмехнулся Максим. – А вот поточнее, когда она пропала? До Селигера, или после?
– Прямо-таки измучил вопросами, – потерев виски, Олег прикрыл глаза. – До Селигера, или после… До, или после…
– Так вот же! – радостно воскликнул он, показывая на фотку с женой и сыном. – Я же говорил, что как раз перед отъездом щелкнулись? Говорил! Брошку на платье видим? Видим! Значит, до Селигера украшение еще было с нами.
– А могли вы брошку на озере потерять? – выпалил Максим.
– Вполне допустимо, – вяло отозвался Олег. – Но точно уже не скажу… Мы там сына потеряли… Кто там про какую-то брошку думал, о чем ты? А если серьезно, то и припомнить не могу точно, когда пропажу заметили. Слушай, может, хватит меня уже мурыжить? – взмолился вдруг он. – Говори, что там на тебя опять накатило?
И Максим рассказал про сверток, что предал Арсений, да велел при народе не раскрывать, а он, дубина стоеросовая, совсем забыл про него и наткнулся нечаянно, когда через несколько недель решил вещи разобрать и напоролся на острие ладонью. А когда камни эти зеленые, да кровь на руке увидел, то такие глюки словил, что до сих пор понять не может, на самом деле все было, или приснилось. Что именно в ту ночь впервые и посетил могилу Любы. Ну, как посетил… Просто очнулся уже на кладбище и все, а после периодически стал приходить в себя на этой могиле. Уже подумывал к психиатру наведаться…
