– Ты прав, брат, немецкие бароны и графы заносчивы дальше некуда, – закивал Мешко, потянувшись к блюду с тонко порезанным салом. – А помолвка твоего сына с дочерью маркграфа Эккарда, конечно, дело наиважнейшее. По сравнению с этим предприятием все прочие дела сущая ерунда! Можно отмахнуться от любых приказов, идущих из Гнёзно. Можно наплевать на восставших мазовшан, тем более что непосредственно Познани они не угрожают. – Мешко с усмешкой переглянулся со своими длинноусыми воеводами. – Даже если мазовшане захватили бы меня в плен и грозили мне смертью, это тоже для моего брата Собеслава стало бы малозначащим событием по сравнению с помолвкой его сына. Получается, что намечающееся родство с маркграфом мейсенским для моего брата Собеслава важнее, чем ленная присяга, данная мне.
По лицам жующих дружинников Мешко промелькнули кривые ухмылки. Им было ведомо о давних натянутых отношениях между их князем и Собеславом.
– Незачем перегибать палку, брат, – заговорила Малгоржата, вступаясь за мужа. – К нам действительно со дня на день должны приехать послы из Мейсена с невестой для нашего старшего сына. Неужели отсутствие познаньской дружины под твоими стягами так сильно ослабило твое войско? Не могу поверить в это. После свершения помолвки мой муж непременно прибыл бы к тебе со своими воинами.
– Коль я ныне в гостях у вас, милая сестра, то не могу уехать отсюда, не повидав невесту вашего сына Збышека, – промолвил Мешко, холодно взглянув на Малгоржату. – Я ведь тоже недавно женился на немке, хочу сравнить прелесть моей юной жены с красотой дочери маркграфа Эккарда.
– Поступай как хочешь, брат, – сухо обронила Малгоржата. – Ты над нами господин и повелитель. Для нас большая честь принимать тебя в своем доме.
Добрыня, сопровождавший Владимира в этой поездке в Познань, чувствовал, что коварный Мешко что-то затевает, желая отплатить сполна Собеславу и его жене. Вскоре подозрения Добрыни подтвердились в полной мере.
Несколько дней спустя в Познань прибыл маркграф Эккард с женой, дочерью и пышной свитой. Судя по тому, с какой благожелательностью встретились Собеслав и Эккард, с какой нежностью обнялись и поцеловались их жены, можно было понять, что между этими знатными семьями уже все решено относительно помолвки графской дочери и княжеского сына.
Пятнадцатилетняя Адель, дочь Эккарда, была точной копией своего властного отца. У нее было круглое лицо с чуть вздернутым носом и слегка заостренным подбородком. Взгляд ее голубых глаз был немного пристальный, а ее тонкие брови пшеничного цвета обладали удивительной подвижностью. Когда Адель улыбалась, то меж краями ее свежих розовых губ сверкали ослепительной белизной два ряда ровных зубов. У Адели были длинные изогнутые ресницы и густые светло-желтые волосы. У нее были широкие бедра, небольшая грудь и довольно тонкая талия. По понятиям людей той эпохи, дочь Эккарда не имела ни малейших изъянов во внешности и фигуре, она была мила и вполне могла без затруднений рожать здоровых детей.
Адель, как и ее родители, впервые увидела на этих смотринах своего нареченного жениха Збышека, который произвел на нее весьма благоприятное впечатление. Двадцатилетний Збышек был необычайно красив, лицом уродившись в мать. Он был высок и крепок, унаследовав от отца его физическую мощь. Хотя при встрече Адель и Збышек не обменялись ни словом, слушая разглагольствования своей родни, они тем не менее остались довольны друг другом.
