Иррациональная тревога сменилась вполне объяснимым опасением быть застуканными и принятыми за грабителей. Чего доброго, хозяева вызовут карабинеров, и придется торчать в полицейском участке.
«Давай найдем выход», – сказала Ира. Дюжина садовых гномов наблюдала, как они спешат к воротам. Запертым воротам.
«Тупик», – сказал раздосадованный Иванов. Двор был обнесен высоким кирпичным забором с колючей проволокой поверху. Существовало два варианта: стучаться в дом и просить выпустить их или возвращаться к застывшей лаве. Иванов выглянул в щель между створками ворот. Вокруг, насколько хватало зрения, ширилась пустошь, поросшая колючкой и прорезанная узкой дорогой. Хозяева явно предпочитали уединение. Коттедж был зеленым оазисом среди бесплодных земель, по соседству с карьером и ржавым остовом лодочного гаража.
Иванов покосился на джип, припаркованный в тени кипариса. Багажник машины был открыт, из него, как собачий язык, свисало розовое платье. Внедорожник будто блеванул вещами. На газоне валялись женская одежда, туфли на шпильках, фен и прокладки. На интуитивном уровне, на уровне спинного мозга Иванов почувствовал, что надо уходить. Не пытаться разобраться. Ни в коем случае не стучать в дверь дома.
Он взял Иру под локоть. Ухоженный двор сейчас казался таким же мрачным, как пустошь за воротами или силикатные блины расплавленных и снова затвердевших горных пород на берегу.
– Там кто-то есть. – Ира приставила ладонь ко лбу, «козырьком», и Иванов скопировал ее жест. В окне второго этажа трепетали занавески и вычерчивался силуэт человека. Иванов прищурился. Он увидел голый торс и маску, которая прикрывала лицо мужчины в окне: чудная глиняная маска с тремя одинаковыми отверстиями – для глаз и для рта.
Потом, вскарабкавшись по вулканическим покровам и отбежав на приличное расстояние – Ира упала и разбила колено, Иванов ушиб ребро, – супруги пришли к выводу, что они действительно это видели.
Мужчина держал винтовку. Он не целился в незваных гостей, а просто стоял, сжимая оружие в правой руке, а пальцем левой подманивал Ивановых. Они кинулись прочь и потом в течение нескольких ночей просыпались в гостиничном номере от одинаковых кошмаров, в которых по ним стреляли из окна.
– Я гуглил, – сказал Иванов спустя три года. – В том районе Тосканы рыбаки находили части расчлененных человеческих тел. Не знаю, связано ли это с домом, на который мы напоролись… наверняка не связано. Я думал сообщить в полицию, но что бы я сказал?
– Это история не для полиции, – произнесла Фоя. Выглядела она как человек, отведавший деликатес. Глаза подернулись дымкой, будто горы Крита, там, вдали, за Ретимно. – Это история для меня. Она прекрасна.
– Рад, что вам было интересно. – Иванов потер грудь. Футболка высохла. Он сумел рассказать о давнишних приключениях, не раскашлявшись. – Я, наверное, пойду.
– Вас кто-то ждет?
– Нет.
– Тогда куда же вы торопитесь? Пришла моя очередь рассказывать страшную историю.
– Вы… – Иванов засмеялся. – Ваш русский лучше, чем был десять минут назад.
– Слушала вас и вспомнила язык. – Фоя не улыбалась, но ее глаза сияли весельем в тающем свете долгого июньского дня. Иванов назвал бы это веселье дьявольским. – Так что же? Уделите мне время?
– Почему нет? А эта история будет о Греции?
Фоя посмотрела на черную скалу, о которую разбивались волны.
– О да, – сказала она.
Максим Кабир
