– Он рассказал, – Антинаэль кивнул на Менкара. – И кто был этот вампир?
– Первый проклятый и предводитель всех вампиров… Причём здесь это?
Антинаэль удовлетворённо улыбнулся, и эта улыбка неприятно напоминала прощальную гримасу Де Вилля.
– Хорошо. Очень хорошо.
– Не вижу ничего хорошего, – буркнул чародей. – Мороки у тебя прибавится, Лест, будь уверен.
Я не стал ждать, пока оба опять начнут отмалчиваться, и по-военному рявкнул:
– Короче.
Маг и демон переглянулись, ища друг у друга поддержки, а потом Менкар, видимо вспомнил, что ещё недавно был солдатом, где запрещено распускать сопли, выдал простой, чёткий и страшный своей прямотой ответ:
– Кровь вампира не убивает. Выпивший её сам становится вампиром.
– Почему не доложил раньше? – незаметно для себя я перешёл на строгий уставной язык – незыблемая иллюзия порядка посреди леденящего ужаса, который сковал меня в первое мгновение: я стал монстром. Чудовищем, каких всегда боялся и ненавидел.
– Я думал, что ты… в этом случае… – начал было оправдываться маг, но оборвал сам себя и хрипло произнёс: – Виноват, господин генерал.
– Вольно.
Я присел на край алтаря, пытаясь привести в порядок беспорядочные мысли.
– Кстати, а где сейчас этот «предводитель всех вампиров»? – поинтересовался Антинаэль, поняв, что бурных проклятий по поводу несправедливой судьбы не дождётся.
– Я убил его.
– Убил вампира в одиночку?
– Многие убивали. Это война.
– Всё ещё лучше, чем я предполагал. Ты предусмотрительно прикончил того единственного, кто мог бы тебя превзойти. Превосходно.
Менкар осуждающе покосился на Антинаэля, но ничего не сказал.
– Я не знаю, что ты там придумал, демон, но мне это не интересно. Я не собираюсь надолго оставаться в такой… форме.
Я задумчиво взглянул на прикреплённые к поясу ножны с ритуальным кинжалом Светлейшей Талары, с которым по традиции хоронили офицеров. Жрецы богини Света уверяли, что кинжал поможет защититься от зла на Той Стороне. Однако, во время войны открылось ещё одно «побочное» свойство кинжала – он позволял быстро и безболезненно упокаивать нежить.
– Меня смущает, как ты смотришь на этот ножик, – заметил Антинаэль. – Давай не будем принимать поспешных решений. И не ты ли мне говорил, что хочешь жить?
– Вот именно – жить, – я горько усмехнулся. – Разве это можно назвать жизнью? Не знаю, поймёшь ли ты меня, но шесть лет по всей стране я убивал этих тварей. Вампиры – исковерканная, чуждая нашему миру форма существования. Их, с позволения сказать, жизнь – это чья-то кровь. А я не хочу смотреть на тех, кого пытался защитить, и вместо людей видеть пищу. Не хочу.
Последнюю фразу я произнёс нарочито медленно.
Я, ещё раз, как будто в задумчивости провёл пальцами по рукояти кинжала, а потом резко выхватил его из ножен. Удар был хорош по любым меркам, но лезвие замерло, едва проколов кожу над сердцем. Моё тело словно одеревенело, я не мог даже закрыть глаза.
Менкар подул на зудящие пальцы.
– Не надо этого делать, Лест. Алия очень расстроится.
Антинаэль же деловито вытащил из моей застывшей руки кинжал, дотронулся до лба и прошипел несколько слов на демоническом. Мысль о том, что, видимо, придётся ещё немного задержаться в этом мире, исчезла вместе потухшим сознанием.
