Неимоверное облегчение, которое затопило сознание Вита, когда он обнаружил, что малышка всё-таки не умерла, было похоже на наркотическое опьянение. Но потом аналитический ум аэра вычленил из слов Агаты фразу про первый раз, и его совсем переклинило. А чего он, собственно, ожидал? Чтобы пятнадцатилетняя деревенская девчонка уже имела опыт сексуальных отношений? Девственность в этой дикой локации была товаром, и потому будущих невест держали под жёстким контролем. А какой-то залётный ландскнехт взял и походя сломал бедняжке жизнь, хорошо хоть вообще не убил.
– Я всегда хотела, чтобы в первый раз было с таким, как ты,– Агата жалобно всхлипнула, подползла к застывшему в трансе мужчине и с отчаяньем утопающей обхватила своими тонкими ручками его шею. – Ты же не бросишь меня ради Белинды? – она заискивающе улыбнулась, но поскольку Вит никак не ответил на её заигрывания, хитрюга сменила тактику. – Я понимаю, что она старше и опытней, но я быстро научусь, вот увидишь. Ну давай хотя бы ещё разок, пожалуйста,– для пущей убедительности она подпустила в свой голос эдакие умоляющие нотки,– а потом можешь отправляться к своей Белинде.
Вит наконец сбросил оцепенение, опрокинулся на спину и захохотал как безумный. Оказывается, никакого насилия и не было, девчонка сама хотела, чтобы её лишил девственности брутальный вояка без моральных принципов. Так что ещё вопрос, кто кого изнасиловал. Агата приняла смену настроения своего первого мужчины за добрый знак и шустро просунула ладошку в его расстёгнутые штаны.
– Ты же хочешь, я чувствую,– выдала она результат своего анатомического обследования с детской непосредственностью. – Только разочек, и пойдём в деревню.
Вот с этой сюрреалистичной сценки и начался их странный роман. В тот вечер Вит насчитал не менее пяти «пожалуйста», так что до деревни Агату пришлось нести на руках, потому что с непривычки её уже ноги не держали. Разумеется, к тётке Белинде они не пошли, зато прямо на околице им встретился дед Ламар и отчего-то очень обрадовался тому, что спасённый им висельник вернулся в деревню. Он тут же предложил Виту альтернативу Белинденых апартаментов в виде покосившейся сараюшки, где летом складировал сено. В благодарность арендатор взялся подновить хозяйский дом, чем и занимался практически каждый день. А по ночам к нему приходила Агата.
Вит искренне недоумевал, как эта хрупкая девочка умудрялась сохранять силы и бодрость духа. После их ночных кувырканий сам он отсыпался до полудня, но Агата поднималась ещё затемно, чтобы незамеченной проскользнуть в дом своей тётки. Деревенская жизнь вовсе не была синекурой, и ей точно приходилось заниматься хозяйством, так что вряд ли бедняжке удавалось компенсировать недосып, прикорнув на пару часиков где-нибудь под кустом. В добавок Агата не ленилась приготовить для своего утомлённого ночными подвигами мужчины что-нибудь вкусненькое к его позднему завтраку.
Каждый день после купания в речке Вит находил на столе дедова дома накрытый свежей тряпицей подарочек от заботливой хозяюшки. Чаще всего это было что-то непритязательное, вроде горшочка ячменной каши, миски творога, кувшинчика сливок или просто ломтя свежего хлеба, но иногда Агата баловала его по-настоящему. Пару раз Вит обнаружил под тряпицей кусок ягодного пирога, а однажды – даже олений окорок. Дед Ламар только посмеивался и к вкусняшкам не прикасался. Видимо, понимал, что это была не просто еда, а знаки любви.
