Высокий
широкоплечий мужчина неторопливо прохаживался в фойе, провожая взглядом всех
спешивших мимо учителей. Охранник сказал, что он ждёт меня. Я подошла, и
незнакомец оживился.
-
Добрый день. Не подскажите? Мне нужна Аполлинария Владимировна...
- Это
я. Пойдёмте. Можете обращаться ко мне Полина Владимировна.
У
мужчины от удивления округлились глаза.
- Я
отец Влада...
-
Я поняла.
Вся
заготовленная гневная речь на тему того, какой его сын хам и раздолбай, в один момент
вылетела у меня из головы, когда я встретилась с ним глазами. Такой спокойный,
уверенный, добрый взгляд серых глаз… Что-то внутри гулко ударилось о рёбра.
Неужели сердце вот так ни с того ни с сего в один момент сошло с ума? Вроде бы
тахикардией я никогда не страдала. И обычно не волновалась во время разговоров
с родителями учеников. Ну, разве что совсем немного и то в самом начале. Классная руководительница восьмого класса
была на больничном, иначе бы я решала вопрос с поведением Полынского через неё.
Я и так долго колебалась, прежде чем вызвать родителей Влада. Советовалась с
другими учителями. Все лишь пожимали плечами. Вчера, перед тем как сделать
запись в дневнике Влада, подошла с этим вопросом к завучу. Та ответила: «Идите
к классному руководителю, вызывайте родителей. Вы учителя - вы и решайте, что с
ними делать». Раньше мне приходилось всего один раз вызывать родителей ученика.
Но там была очень запущенная ситуация. Родители пили и избивали ребёнка.
Поэтому я боялась повторения истории. Что если по моей вине мальчика будут
бить? Как говорит моя мама (она тоже учитель) - нынешние родители - это те,
кому они три ставили, а два в уме. Мамы и папы, заходя в школу и приводя туда
детей, не здороваются с учителями. А что тогда от детей требовать?
-
Меня зовут Даниил Александрович Полынский. Можно просто Даниил, - приятный
мужской голос разрезал шум у меня в ушах.
-
Очень приятно, - отозвалась я.
Мы
шли по коридору, где туда-сюда носились с криками дети, но я ничего не
замечала. Двигалась будто на автомате. Чудом ни с кем не столкнулась. В
какой-то момент передо мной открылись двери кабинета, но тут же моего локтя
коснулись тёплые пальцы, направляя чуть в сторону.
Наконец
мне удалось найти тихое уединённое место для разговора. Не хотелось, чтобы мои
слова были похожи на жалобы. С детства не любила ябедничать. Поэтому пыталась
спокойно и конструктивно рассказать Даниилу Александровичу о поведении его
сына. Но выходило сумбурно. Плюс ко всему откуда-то взялось странное волнение.
Мне казалось, что я объясняю непонятно и скомкано. А когда пыталась добавить
конкретных примеров, только ещё больше запутывалась. Даниил же слушал, не
перебивая. Он глядел прямо на меня, и от этого взгляда я терялась. Наконец
окончательно стушевавшись, замолчала.
-
Я вас понял. Поговорю сегодня с сыном. Больше он так себя вести не будет.
-
Только вы с ним не очень строго… Он хороший мальчик, лидер класса…
-
Не беспокойтесь, бить детей не в моих правилах. Мы, правда, просто поговорим.
Спасибо, что рассказали всё это. Я-то сам мало интересуюсь его школьной жизнью.
Понимаю, что надо больше уделять времени ребёнку, но плохо получается. Кстати,
вы первая учительница, которая вызвала меня в школу.
