Не успел подумать, услышал в эфире английскую речь, и почти сразу увидел рядом пару незнакомых истребителей с турецкими опознавательными знаками. Один занял позицию выше его справа, второй – слева подошел почти вплотную. Хорошо видно летчика, который показывает большой палец и переворачивает его вниз – принуждение к посадке. Виктор изо всех сил кивает. Нажимает кнопку рации и говорит заученную фразу: Okay! Follow. I´m don’t flower. I´m technic. I´m need of help. Удивительно, но он понял – закивал, и Виктор услышал ответное – Okay! Значит они на нашей частоте. Самолеты, давая пространство для маневра, отошли от него на несколько метров, и все трое полетели строем – левый рядом, правый сзади и выше.
При необходимости изменения маршрута ведущий предварительно помахивал крыльями, затем показывал, в какую сторону следует разворачиваться. Постепенно начали снижение. Впереди открылось летное поле. Ведущий показывает – проходим над ВПП и заходим «по коробочке». Так в сопровождении эскорта самолет Виктора проходит над аэродромом, делает левый разворот – первый. Затем второй – идёт в обратную сторону. Высота 300, скорость 400. После третьего Виктор выпускает шасси – самолет проваливается. Добавляет газу. После четвертого выпускает в посадочное положение закрылки – самолёт «взбухает», скорость снова падает. Ручку от себя – направляет самолет на начало ВПП. По вариометру пытается держать темп снижения не более пяти метров в секунду.
Последний раз взгляд на приборы – высота менее 100, скорость – 280. Теперь все внимание на стремительно приближающую полосу. Одновременно боковым зрением следить за сопровождающими. Похоже, что один из них будет садиться вместе с ним.
В момент прохода края ВПП ручку на себя – плавно, одновременно убрать газ – резко. Самолет продолжает нестись над полосой. Уже почти половина полосы осталась позади. Видно выравнивание произвел слишком высоко. Наконец – приземление. Удары снизу – справа, затем слева, тут же – спереди. Это встреча колес с полосой. Все три – вразнобой. Самолет попытался уйти обратно вверх, но словно смертельно раненая птица неуклюже плюхнулся на полосу. Теперь почти одновременно на все три колеса. В голове проносится голос командира: «Скозлил, мудак? Марш на кухню – картошку чистить!». Любимая его присказка. Посмотрел на скорость – почти 150. А полосы почти не осталось. Тормозить!!! Давить на гашетку тормоза. Придавил, что было сил. Тут же: хлопок снизу справа, самолёт начинает разворачивать…Левую педаль вперёд, держать тормоза. Теперь – хлопок слева. Виктор понимает – «разул» колеса. Тормозить следовало бы плавнее. Черт его знает, как это – плавнее! Самолет уклоняется по полосе и выкатывается в поле, где бороздит землю и тем гасит остаток скорости. Неужели все, и это – земля? Почему так плохо видно? Туман что ли? Нет, это пот со лба заливает глаза. Струйка пота, стекает и по спине. Виктор из последних сил дергает рычаг сдвижной части фонаря. Что за черт! Не поддается. Ах, да – сначала разгерметизация. Наконец, свежий воздух. Все, удалось! Сил едва хватило, чтобы снять ремни…
Гл. 2. Покой нам только снится
В семье у Виктора существовал культ отца. И культ лётной службы. Отец был влюблен в авиацию, и более важного дела в жизни у него не было. И еще – отец был человек чести. Офицерской чести. Это значит, что он был готов выполнить свой долг до конца. И это значит, что он, также как его товарищи, были уверены, что каждый из них не подведет в трудную минуту, не предаст.
