– А как ты маму встретил? Она говорит – книга, балкон… Ты специально так сделал?
– Конечно. Я ещё три книги вниз кинул, на случай если первая не сработает, – фыркнул Михаил, устраиваясь рядом. – Только одна долетела. Остальные застряли на дереве.
– Ты шутил, да? – Антон прищурился.
– А вот и нет, – спокойно ответил Михаил. – Любовь требует творчества. А философ – он не просто думает. Он действует… своеобразно.
Мария фыркнула и прижалась к его плечу.
– А потом он неделю ходил мимо моего дома с цитатами Шопенгауэра. Говорил, что я – его случай в мире необходимости.
– Это комплимент? – Лиза подняла бровь.
– Это любовь, – ответила Мария.
Они все замолчали на секунду. Снежинки за окном медленно сползали по стеклу. Было уютно, как бывает только в детстве – когда родители рядом, когда прошлое ещё не боль, а просто рассказ, и когда в доме живёт тёплый смех.
–идём, дочка, уложим Володюшку спать-Мария встала держа на руках Володя и ушла вместе с Лизой, Михаил и Антон как два капли воды остались.
Они сидели на полу, облокотившись спинами о диван. За окном медленно опускался вечер, и жёлтый свет лампы заливал комнату мягким, почти старинным уютом. Вокруг – разбросанные фото, некоторые ещё в руках у Антона.
– Пап, – тихо начал он, не глядя в глаза отцу. – А ты скучаешь по тем временам?
Михаил не ответил сразу. Он смотрел на одну старую чёрно-белую фотографию, где был он – совсем юный, с длинными чёрными волосами, в кожаной куртке, с наглым взглядом и таким лицом, словно он – звезда фильма.
– Иногда, – наконец сказал он. – Но я тогда не знал, что в будущем будет твоя мама. И вы. Так что… нет. Я не скучаю. Я благодарен.
Антон повернул голову и посмотрел на отца. Ему вдруг стало сложно говорить. Горло сжалось.
– Ты правда… счастлив?
Михаил усмехнулся. Он снял очки, протёр их рукавом и положил на колени.
– Я прожил половину жизни, думая, что свобода – это ехать куда хочешь, быть с кем хочешь. А потом понял: настоящая свобода – это когда у тебя есть дом, куда хочется возвращаться. Где я слышишь твой голос.Володинкин плачь и Лизин смех. Мамин шаг в коридоре…
Он положил руку на плечо сына.
– Я горжусь тобой, Антон. Я, может, не всегда это говорю… но ты стал мужчиной. Не смотря ни на что.
Антон опустил голову, и глаза защипало. Он сжал губы и вдруг спросил:
– Пап… а если бы я не справился, не был таким сильным?
Михаил посмотрел на него с мягкой серьёзностью.
– Тогда я был бы рядом, чтобы нести это с тобой. Быть сильным – не значит быть одному. Понимаешь?
Антон кивнул. Не сразу. Но крепко. Он прижался плечом к отцу и долго сидел так, слушая его ровное дыхание.
И в ту ночь Антон понял: папа – это не просто взрослый, который читает лекции. Это тот, кто молча держит твои страхи за руку, даже когда ты уже почти вырос.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
