Денис Степанович сосредоточенно смотрел куда-то вперёд. Обдумывал ли он мои слова или строил свои планы на будущее, это станет понятно только со временем. Молчание затягивалось.
В нашу сторону шёл Никита вместе с двумя парнями. Они несли наскоро сделанные носилки. Погребальный костёр решили делать в районе того места, что осталось от раскопок, подальше от лагеря и впечатлительных лиц.
— У нас есть шанс вернуться в наше время? — спросил вдруг Панкратов, когда нас обступили другие мужчины.
— Денис, я знаю не больше вашего. Чудеса случаются. Но жить, надеясь только на чудо, не получится. Нам уже пора решать, как жить дальше.
***
До следующего дня в лагере царила атмосфера всеобщего отрицания. И я честно не торопила людей. Давала время принять ситуацию. Понимаю, что большинству мужчин нужно больше доказательств попадания в дикий первобытный мир. Не все разбираются в фауне. Я сама не могла точно идентифицировать напавшее животное. Только предполагала, что это пещерный лев, исходя из времени, в котором жили мамонты. Эти гиганты единственные, кто неопровержимо убеждал меня в случившемся.
Похороны погибшего мужчины для большинства прошли стороной. Я тоже не присутствовала.
В это время я проводила инвентаризацию запасов провизии. И решала с Лизой, что оставить для возможного овощеводства в будущем. Как, кстати, пригодились её знания!
Под неприкосновенные запасы попали: маленькая сетка картофеля весом пять килограммов, полтора килограмма розовых помидоров, столько же огурцов, шесть баклажанов, четыре сладких болгарских перца, три килограмма среднего лука, половина килограмма чеснока, два килограмма моркови.
К сожалению, твёрдой уверенности в том, что удастся собрать жизнеспособные семена из мякоти баклажанов, помидоров и перца не было. Про огурцы вообще молчу. Зеленцы были молоденькие, с нежной сочной мякотью.
Но попытаться стоило! Для этого необходимо было дать овощам покой. Следить, чтобы не появилась гниль. Проветривать. Картофель можно было подержать на солнце, чтобы он немного позеленел перед посадкой. Это ускорило бы его всхожесть. Семена в томатах должны были дозреть в плодах.
Проблема была с зерновыми. Все крупы были обработаны и непригодны к посеву. Я брала в поход по килограмму гречки, риса, после студентов осталось пшеничной крупы ещё килограммов пять и столько же жёлтенькой пшёнки, которую мальчишки варили в качестве прикормки для рыбы на рыбалку. Её мешали вместе с чесноком и сыродавленным подсолнечным маслом. Поэтому и чеснока осталось так много, и пахучего масла ещё половина пятилитровой ёмкости. Как находка в нынешней ситуации! В моём туристическом запасе имелся литр нерафинированного подсолнечного масла.
Запас консервов меня радовал не только своим содержимым, а и наличием жести! Если крышку банки заточить, то её можно использовать, как инструмент. Сделать скребок, примитивное лезвие ножа.
После подсчёта в итоге получилось девять больших банок тушёнки, две банки фасоли, стандартного объёма две банки сардины в масле и четыре индюшиных паштета. Паштет сейчас казался насмешкой. Хлеба не было и не предвиделось в обозримом будущем. Последнюю полукилограммовую пачку пресного галетного печенья я придержала для Илюши, как и баночку шоколадной массы с орехами.
Полторы пачки крупнолистового чёрного чая, начатая маленькая пачка заварного кофе и последний килограмм сахара — пшик для большой компании.
