Была у меня в детстве такая черта – всегда тянуло на приключения и разгадывание всяческих секретов. А если таких секретов не находилось, я могла сама их выдумать и искренне в них поверить. Например, представляла, что обладаю множеством искр, только никто не должен об этом знать.
Думала, эта моя тяга к тайнам ушла, когда я повзрослела. А теперь вот оказалось, что нет.
– Как будто других проблем мало, – вздохнув, проговорила я вслух.
Несмотря на усталость, засыпала долго. Крутилась с боку на бок, непроизвольно прокручивая в мыслях все события минувшего дня. Но, о чем бы ни думала, перед закрытыми глазами то и дело представал облик лорда Снэша.
Наверное, именно поэтому он мне приснился, когда мое бодрствование перетекло в легкую дремоту, стирающую границу между реальностью и воображением.
Мне снился свет. Теплый и золотой. Обволакивающий и множеством лучей проходящий сквозь ставшее очень легким тело. Я словно бы висела в воздухе, окруженная только им одним – вне пространства, вне времени… а напротив находился он. Нориан Снэш. Являясь источником этого света, он медленно исчезал, растворялся в пахнущем небесной свежестью воздухе. И мне отчаянно, до боли в груди не хотелось, чтобы это происходило. Не хотелось, чтобы он исчез.
А он смотрел на меня своими нереально яркими золотистыми глазами – смотрел с нежностью и тоской. И растворялся, растворялся, растворялся…
За его спиной, охваченное ярким пламенем, рассыпалось тысячами искр золотое крыло…
Мой сон прервали раздавшиеся в коридоре шаги. Тихие и удаляющиеся, они, тем не менее, сумели меня разбудить. Открыв глаза, я обнаружила, что щеки влажные, а ресницы слиплись от слез.
Вот так не позволяешь себе плакать, а потом однажды тебя просто-напросто накрывает накопившимся стрессом во сне…
Сон оставил после себя какую-то необъяснимую горечь и щемящее, отпечатавшееся в сердце чувство. Но все это отошло на второй план, когда на мою кровать пробрался холод, просочившийся через щель между дверью и полом. Все бы ничего, – сквозняки здесь были делом обычным, – не будь этот холод таким пронзительным, таким напоминающим дуновение зимнего ветра, таким… темным?
Всего за несколько проведенных в Институте дней запреты, которые я для себя ставила прежде, начали рушится. Живя с опекунами, я старалась ничего не принимать близко к сердцу, научилась усмирять эмоции и даже подавила излишнее любопытство. А сейчас все это вдруг вновь стало проявляться. И вместо того, чтобы снова лечь спать, я сунула ноги в туфли, наспех набросила собственноручно связанную шаль и подошла к двери. К этому времени шаги за ней почти стихли, и их отзвуки раздавались где-то в районе гостиной.
Пока разум увещевал, что они принадлежат дворецкому или какой-нибудь ниллэ, нехорошее предчувствие толкало вперед. Осторожно надавив на дверную ручку, я выглянула в утопающий в полумраке коридор. Свет здесь горел всегда, но ночами становился более приглушенным. Сейчас магические огни на настенных светильниках подрагивали, словно от ветра. И он в самом деле полз по полу – не то ветер, не то ледяной, очень сильный сквозняк.
Мельком осмотревшись, я тихо прокралась к гостиной, сама не зная, что ожидаю там увидеть. А, войдя в нее, увидела лишь ускользнувшую тень – кто-то покидал жилое крыло.
«Наверняка какая-нибудь студентка», – вновь напомнил о себе глас разума.
Только сейчас даже он прозвучал как-то неуверенно.
