Покупаю книгу в числе первых, но не тороплюсь покидать магазинчик, а с умным видом прохаживаюсь вдоль стеллажей в ожидании основной массы моих будущих однокашников — пришли вместе, вместе и уйдем.
Столько бумажных книг я видел лишь однажды — в Мировых архивах Альфа Крита, куда нас как-то раз водили с экскурсией еще в школе. Правда, насколько мне известно, и там давно перешли на электронные носители, а печатные книги остались скорее как антиквариат. Причем безумно дорогой — не перестаю удивляться частому использованию бумаги на Лондоре. Да и стоимость книг тут вполне приемлемая.
С учебником под мышкой пристраиваюсь к выходящим, стараясь смешаться с толпой. Может, у меня и паранойя, но осторожность лишней не бывает.
А в том, что у меня нет мании преследования, а вполне здоровые опасения за свою жизнь, убеждаюсь уже в скором времени — когда с нами равняется серебристый фургон на воздушной подушке. Не тормозит, но парит параллельно пешеходной дорожке, по которой мы идем, подстроившись под скорость нашей группы.
Кошу взглядом в сторону незваных попутчиков, параллельно поглядывая на однокурсников, но, похоже, странно ведущее себя транспортное средство беспокоит только меня. Черта с два я где-то отстану от остальных или сам сунусь к неизвестным преследователям. Они здорово ошибаются, если на это рассчитывают.
— Слушай, а это ты сдавал на катере? — обращается ко мне идущий рядом рыжеволосый парень.
— Ага, — откликаюсь с преувеличенным энтузиазмом. Я ни на кого не обращаю внимания, просто возвращаюсь с другими студентами в академию, а вы летите отсюда подобру-поздорову… — Ты тоже?
— Чур меня, — смеется, отмахиваясь. — Слава богу, нет. Меня бы тогда тут точно не было.
— А что, на катере мало народа сдавало? — поддерживаю разговор, не переставая поглядывать на фургон.
Видя, что никто не торопится с ними общаться, хозяева транспортного средства таки набирают скорость, и серебристый фургон скрывается в ближайшем переулке. Напрягаюсь. Не вздумают же они внезапно напасть оттуда? Не при трех десятках свидетелей, надеюсь.
— Да, только ты и Дилайла Роу, — продолжает просвещать меня рыжий. — Кстати, я Лиам. — На ходу протягивает мне ладонь.
Пожимаем руки.
— Джейс.
Пауза. Сверлю глазами приближающийся вход в переулок. Вижу, как оттуда появляется мужчина в темном деловом костюме, белоснежной рубашке и с галстуком. Смотрит на экран своего комма, будто сверяется с часами, затем подпирает стену здания, у которого стоит, плечом и начинает копаться в коммуникаторе. Ничего необычного — человек кого-то ждет.
— Джейс, извини за прямоту, — продолжает Лиам на волне энтузиазма, что его не послали сразу, а дружелюбно разговаривают. — А сколько тебе лет?
— Что? — Я так удивлен вопросом, что даже отвлекаюсь от разглядывания подозрительного незнакомца прямо по курсу.
— Ну-у-у, — смущенно тянет рыжеволосый. — Морган отсеяла всех, кто был старше тридцати. Оставила только молодежь. Вот я и спрашиваю…
Блестящий вывод. В жизни не поверю, что капитан отправляла кандидатов домой, руководствуясь только датой их рождения.
Самое любопытное, что до слов этого болтливого парня я даже не обращал внимания, что таки да — все мои однокурсники прилично младше меня.
В этот самый момент мы равняемся с мужчиной в костюме. Он по-прежнему не поднимает головы, с задумчивым видом копаясь в своем коммуникаторе. А над его запястьем развернут небольшой голографический экран, причем так, чтобы изображение на нем было видно как с его стороны, так и со стороны пешеходной дорожки — фотографию светловолосой девушки с осунувшимся лицом, заметными синяками под глазами, и в смирительной рубашке не заметить трудно.
