– Нет-нет, – рассмеялся Дмитрий Иванович. – Сюда!
Он указал на небольшой, в половину человеческого роста, проход в стене сбоку от двери. Еще секунду назад его там не было – в этом я мог поклясться. С другой стороны, чем уж теперь-то удивляться. Эту мысль я додумывал, когда, согнувшись в три погибели, пролезал в открывшийся проход. Радовало только то, что сразу за этим лазом оказался коридор вполне нормального размера, где можно было вполне нормально стоять и даже ходить. Я встал, поджидая остальных.
– Помни, Скайльд, откуда он получил свою рану! – донеслось сзади. Затем раздался треск, и проход в стене попросту исчез. Не выехала сбоку или сверху панель, не захлопнулась незамеченная раньше дверца, нет. Его просто не стало. Без каких-либо спецэффектов. Если не считать за спецэффект звуковое сопровождение.
В следующий момент случился очередной «Эффект мужика с лопатой». Голова закружилась, правда в этот раз всего на пару секунд. А в следующий момент я отчетливо осознал, что стою черт знает где, на кой я сюда забрался – непонятно, как отсюда выбираться – тоже неясно. И кто нас сюда притащил и что теперь с этим делать – тоже весьма гнетущий вопрос.
– Какого, вашу мать, хера? – раздался сбоку негодующий вопль Вечного. Я догадался, что отпустило не только меня одного. Мы все вчетвером повернулись и посмотрели друг на друга.
– Юра, ну, вот скажи мне, какого, епта, мы вот здесь стоим?, – Вечный, как обычно, когда хотел показать всю серьезность момента, начал называть меня по имени. Он даже интонацией его специально выделял, чтобы еще больше показать, как его раздражает происходящее в целом и я в частности.
– Ты, Вечный, не попутал ничего? Я, блин, здесь причем? Я как бы тоже не из тяги к приключениям сюда поперся!
– А чего бы он с тобой тогда возился? «Юра, вы не забудьте», «Юра, вы передайте»!
– Иди в жопу, Вечный! Я ровно столько понимаю, сколько ты. Может чуть больше – чего уж там, эволюция не дремлет.
– Не смешно!
– Да, я и не смеюсь!
– Вы там подеритесь еще! – не выдержал Хан. – Что за привычка – постоянно собачиться? Чего делать будем? Кто-нибудь хотя бы примерно представляет, где мы вообще можем находиться?
– А кто-нибудь хотя бы примерно представляет, кто может здесь жить, – тихо сказала Нэйра, глядя вглубь коридора, который метров через двадцать поворачивал, не позволяя увидеть, что там дальше. – И к кому нас отправили. У меня складывается отчетливое подозрение, что этот, как его, Дмитрий Иванович в целом особо и не шутил, когда сказал, что отправит нас в ад.
– Тут вроде как часовня, – неуверенно протянул Вечный.
– Часовня – это круто, конечно. Только вот, Вечный, смотри. Ты у нас на каждом углу кричишь, что ты обрезанный еврей. Не знаю, насколько это правда, потому что спустя полчаса – ты ревностный католик. А спустя еще пол-литра жизнь отдашь за Бога-Императора. Скайльд у нас упоротый язычник. Не соблюдающий, правда, ни черта, но тем не менее к христианству относящийся вполне определенно. Куда приткнуть Ханумана с его страстью к Японии и нику из индийской мифологии, я и сама не знаю. Я как-то тоже не в восторге от христианства, и хотя нормально сформулировать свои, хм, верования не могу, но это точно не про товарища Иисуса. Внимание, вопрос. Даже если мы недалеко от часовни – нам-то это как поможет? А теперь еще один, вдогонку: вы точно уверены, что мы все еще недалеко от часовни? Давайте, на секунду вспомним, как мы в запертой квартире болтались. Я, вообще, сейчас ни в чем не уверена.
