Так и Лев стал членом многотысячного собрания, и на его немного необычный наряд никто не обращал внимания. Он шёл по главной улице, попутно заглядывая в магазинчики. Он стал свидетелем разных, странных, кто-то даже скажет, невозможных, явлений. В маленькой лавчонке, например, торгующей всякими приборами для ухода за животными, Лев смог наблюдать полёт странных существ: помесь суриката с кошкой и с мышью, которая, к тому же, имела крылья и совершала, благодаря им, красивые пируэты в воздухе. Эти чудные создания, совершив очередное вращение, комбинированное с зигзагообразным поворотом, подлетали и садились на стол продавца. И если бы Лев не знал, что животные не обладают столь развитым интеллектом, то сказал бы, что существа кланялись, как артисты после выступления. Публика, состоявшая, в основном, из прекрасных дам в красивых длинных платьях, каждый раз взрывалась бурными овациями, задорно хохоча. В этой же лавчонке, в небольших деревянных клетках, больше похожих на детские кроватки, нашли приют и другие фантастические создания: крупные белки с косящими в разные стороны глазами и непропорционально длинными конечностями; существа с глазами ленивца, носом муравьеда, а телом ехидны. Все они сидели тихо, слишком покорно, давая трогать и гладить себя. Единственным животным, не столь любезным и покладистым, как его братья, был маленький клубок мягкой белой шерсти. Он съеживался, прятал мордочку и сидел в затемненном углу своей клетки. А когда до него пытались дотронуться, то извергал такой запах, что после помещение проветривали в течение двадцати минут.
Помимо местного зоомагазинчика, Лев заглянул в антикварную лавку. В ней не было летающих сурикатов, но она поражала воображение не меньше. Двухуровневое здание, разрешавшее не только смотреть, но и трогать. Весь первый этаж был сплошь заставлен стеллажами с книгами. Лев, пройдя несколько шагов вдоль одного из них, взял толстую книгу с красной обложкой с верхней полки – «Полное собрание произведений раннего периода Кляйписа Унтиста». Полистав ее, Лев прочел несколько незамысловатых сатир о короле, жизни крестьян, тяжелым бремени женщин. Все они по стилю написания были похожи на это:
«Вот не скрою, я люблю писать сатиры
Про семью, хозяйство, дом
Но за это милый Озулф заставляет мыть сортиры,
Мой король мечом, трудом
Вырвал эту власть у твоего кумира,
Объявив того врагом!»
Кто такой Озулф? Какая власть? О каком кумире идет речь? Лев не понимал. Поэтому он вернул книгу на место, будто ничего и не произошло, и пошел дальше вдоль книжного стеллажа. Он рассматривал обложки и названия, замечая смесь незнакомых ему языков: «Жизнь и смерть первого короля Брондура, Оттора Самозабвенного», «Описание микиинов, клюмастанцев, лоюстов из мира Граносен», книга на непонятном языке «Kiglot prashentrstog wilabstogks». Побродив по первому этажу, Лев решил посетить нижний этаж. Спустившись по винтовой железной лестнице вниз, он оказался в маленьком темном помещении. Всё его пространство занимал огромный деревянный стол, на котором было что-то вроде мелкомасшатбного макета. Подойдя поближе и приглядевшись, Лев увидел множество искусно вырезанных фигурок. Этот макет был объемной картой.
–Интересуетесь историей? – раздался голос из дальнего угла комнаты.
Лев резко дернулся.
–Я? Ну, что-то вроде того, – отвечал он, пытаясь в темноте разглядеть, кто с ним говорит.
