– Почему ты не уехала? – фрейлина отхлебнула остывший чай. Клара уже полчаса тараторила без перерыва, одновременно подгоняя одну к другой шестеренки в механизме маски. Мадам Вельш была рада наконец сбросить тяготивший ее много лет покров тайны и открыться близкому. Так Мари узнала о том, как семилетняя девочка из семьи небогатого торговца регулярно сбегала из дома посмотреть, как князь-изобретатель Ипполит Шестнадцатый строит железную дорогу, и как во время одной из таких вылазок конь сорвался с вагонной упряжи и понес, а растерявшаяся малышка оказалась на его пути… Как затем к убитым горем родителям, проводившим дни и ночи у постели искалеченного ребенка, пришел сам князь и предложил экспериментальное лечение. Клару отвезли в Лондон, где в единственной на тот момент имперской клинике механического протезирования профессор Мак’Мур и доктор Дойл провели первую в истории операцию по вживлению механического протеза ребенку. Два года Балтия оплачивала лечение Клары, и девочка жила в пансионе для пациентов. Тогда она решила стать инженером, и тогда же князь пообещал ей стипендию в балтийской высшей механической школе. А затем Ипполит Шестнадцатый умер. Отец забрал дочь домой, с трудом насобирав на «дешевый» протез «на вырост», и Клара продолжила домашнее лечение вкупе с обучением.
– Почему не уехала? – изобретательница мельком глянула на подругу через линзы очков. – Сначала была слишком мала, затем ждала открытия Высшей школы, потом отец заболел, а после влюбилась в прохвоста Йозефа и решила, что замужество – панацея от проблем. А сейчас – просто прижилась. Куда я поеду без старины Монти в вазе и твоих вечных авантюр?
Объяснение Мари вполне устроило, а полезные таланты Клары примирили фрейлину с фактом, светящегося глаза, автоматизированной руки и причастности подруги к теневым кругам. У каждого свои недостатки, рассудила миледи Эльмпт, оплатив карнавальную маску имперской валютой, прибранной из портмоне утреннего покойника. Ни про имперского посла, ни про механического кота, ни про корабль «Альбатрос» Клара не слышала, редко высовывая нос за пределы мастерской и проявляя завидное равнодушие даже к бордовым буревестникам, зависшим над Рыбным местом. Зато Мари не терпелось отправиться на маскарад – если повезет, она разживется разного рода ценностями – от информации и драгоценностей, до внимания блондинистого республиканского капитана. Да и темноволосый нахал с балкона тоже не шел из головы…
Как знать, что уготовила праздничная ночь той, кто начал утро, выпрыгивая из окна?
Вокзал сиял. Свет газовых фонарей, заточенный в разноцветные плафоны, разливался по перрону радужными реками. Элегантная всадница на вороном скакуне гордо прогарцевала вдоль подсвеченного, будто рождественская ель, драгоценного паровоза и ловко спешилась у распахнутых дверей, небрежно кинув мальчишке-лакею серебряную монету. Широкополая шляпа с длинными страусовыми перьями скрывала верхнюю часть лица, нижняя же была спрятана под драгоценной маской, расшитой черным ониксом и белым янтарем. Небрежная легкость манер, сдержанные кивки благодарности, прирожденная высокомерность жестов – все говорило о величии, недостижимом для простых смертных. И, пожалуй, всаднице удалось бы сохранить загадочное инкогнито до финала маскарада, если бы не одна деталь – все дамы на балу были крепко зашнурованы в корсеты, пышные юбки подчеркивали модную форму песочных часов, но… столь узкая талия на всю Балтию была только у миледи Эльмпт.
