Крючок для пуговиц. Цепочка для часов - страница 8

Теперь же ни свадьбы, ни славного рода Эльмпт – лишь убежище по кроватью, где несостоявшийся жених несколько минут назад обнимал другую. Не то чтобы Мари хотела за него замуж или когда-то питала к Микки трепетные чувства. Он был из прошлой жизни – где жива красавица-мать, горд и честен отец, а в доках фамильного замка строится первый в Балтии воздушный корабль. Фрейлине стало горько и тошно, и, точно вторя ее мыслям, противный голос Зубендер произнес:

– Где эта лентяйка Эльмпт? Присутствовать при утреннем туалете княжны ее прямая обязанность! Просто поразительная безответственность! Впрочем, неудивительно, учитывая репутацию ее отца. Яблочко от яблоньки, знаете ли…

– Миледи, а вы слышали последние новости? Говорят, герцог переоборудовал замок под игорный дом, как в Монте-Карло и выписал танцовщиц из самого Парижу…

Заискивающий голос принадлежал Пышке, так между собой Амелия и Мари называли полную, вечно желающую угодить, служанку Доротеи. Вторая прислуга за потупленный взгляд и непримечательную внешность получил прозвище «Мышь».

– Поставил в хлеву стол крапленые карты метать, а деревенских бесстыдниц уговорил плясать в одном белье. В это я скорее поверю. Такому запустению, как в Гердау, даже плавучие земли Фоморов позавидуют. В последний визит граф сам открыл мне дверь – небритый, пьяный, в одной рубахе. Вероятно, камердинера пропил вместе с фраком, а совесть с достоинством отдал за долги, как свою дочь.

Мари под кроватью стиснула кулаки и сжала зубы. Одно дело самой считать отца никчемным пропойцей, и совсем другое, когда честь семьи позорит личный враг. А Доротею Зубендер она отнесла к лагерю неприятелей с первой встречи пятнадцать лет назад.

– Что вы забыли в замке Эльмптов? – подала голос Амелия. Мари задавалась тем же вопросом.

– Вынуждена была посетить это Богом забытое место по делам государственной важности, – проскрежетала старшая фрейлина.

– Охх, – выдохнула княжна, которую, судя по пыхтению служанок, затягивали в корсет. – Не припомню, чтобы посылала вас к герцогу с поручением.

– Ваше Светлейшество, надеюсь, простит мне личную инициативу и позволит напомнить, что грядущей весной истекает десять лет со дня исчезновения вашего батюшки, незабвенного Ипполита Семнадцатого, а стало быть, вы вступаете в права наследования. И чтобы все прошло идеально, я должна была удостовериться…

– Ай! – выкрикнула Амелия. – Это мои волосы, а не кобылий хвост! Можно быть аккуратнее с вашей княжной?!

Невнятное извиняющееся бормотание сопровождалось шуршанием многослойной шелковой юбки и нетерпеливым постукиванием каблука старшей фрейлины.

– В чем удостовериться? – спросила Амелия, и Мари усмехнулась – иногда дуреха проявляла удивительную цепкость, впиваясь в собеседника, как приставучий репей.

– В том, что Густав Эльмпт, следующий за вами в очереди наследования и единственный мужчина, максимально близкий к княжеской фамилии, не будет чинить препон.

– И?

– Он не может починить паровой котел, да и, судя по всему, шестеренки в мозгу графа давно проржавели от выпитого, – довольная шуткой, Доротея рассмеялась. Пышка ответила подобострастным смешливым эхом.

Мари под кроватью дернулась от возмущения, впечатываясь затылком в буковую перекладину. С искривленных губ едва не слетел крик гнева и боли, но Микаэль одной рукой притянул девушку к себе, другой зажимая рот.

– Тсс… – прошипел гвардеец, успокаивающе гладя фрейлину по спине. Несмелые поглаживания становились увереннее с каждым движением, постепенно опускаясь на талию и ниже. Азарт опасности и недозволенной близости вспыхнул в мужских глазах искрами желания. Зажимавшая рот ладонь ослабла, пальцы нежно очертили контур губ, прошлись по щеке, скользнули на шею.