Кто-нибудь видел Сару? - страница 21

«Некоторые утверждают, что эти вещи были записаны для тех, кто хочет читать „Темы“ после „Категорий“, и называют готовую книгу „Перед темами“. Однако они противоречат друг другу с точки зрения ясности и порядка, если действительно было преподано, что первая позиция простых звуков тщательно предваряется именами и утверждениями. В „Категориях“ рассказывается о положении простых звуков, а в „Толковании“ – об именах и ступенях, так что каждое из них соотносится с другим как последовательность. Поэтому никто не может читать ничего другого до Категорий, ни после них ничего другого, кроме [Об истолковании], и те же рассуждения и порядок продолжаются вплоть до Второй Аналитики, которая относится к Демонстративному».

Если бы души находились на небесах, обособленно от тела, каждая из них сама по себе знала бы все вещи, не нуждаясь ни в чем другом. Но при рождении они опускаются вниз и оказываются связанными с телом, и, наполняясь его туманом, их зрение становится тусклым, и они не могут знать то, что заложено в их природе. Поэтому они нуждаются в общении друг с другом, и голос служит им для передачи мыслей друг другу. Теперь все становится известным (delountai) и по имени, и по рассказу (logos). И это вполне разумно, поскольку каждое из существ является как единой субстанцией (ti esti), так и состоит из множества соответствующих частей, которые, соединяясь, удовлетворяют его природе. Например, человек – это одновременно и единая субстанция, и состоит из рода и составляющих его дифференциаций; он обозначается как единое существо звуком «человек», который является простым именем, и обозначается как соединение определенных частей счетом, который проходит через каждое из свойств человека, например, смертное разумное животное.

Отсюда следует, что если мы возьмем две вещи, то они либо (a) будут иметь общее – я имею в виду и имя, и счет, – либо (b) будут различаться в отношении обоих, либо иметь одно общее, но различаться в отношении другого, причем двумя способами: либо (c) они имеют общий счет, но различаются в имени, либо, наоборот, (d) они имеют общее имя, но различаются в счете. Таким образом, существует четыре различных случая.

Если у них есть и то, и другое, то они называются синонимами, поскольку вместе с названием у них есть и определение (horismos). Так роды предицируются своим видам, ведь человек называется животным и также является разумной одушевленной субстанцией.

Но если они различаются по обоим признакам, их называют гетеронимами, как в случае с человеком и лошадью. Ибо нельзя назвать человека лошадью, а лошадь – человеком, и опять же у них не одно и то же определение, а разные.

Если же у них общее имя, но разный счет, то они называются омонимами, как в случае с двумя Аяксами. Ибо у них общее имя «Аякс», но не одинаковое определение; определяя Аякса Теламона, мы говорим «тот, что из Саламины», «тот, что сражался с Гектором в одиночном бою» или что-то в этом роде, тогда как другого мы определяем иначе – как «сына Ойлея» или «локрийца».

Но если они имеют общий счет, но различаются по имени, их называют полионимами, как, например, меч, скимитар и сабля.

Из этих четырех видов Аристотель рассматривает здесь только два – я имею в виду омонимы и синонимы, – поскольку только их он считает полезными в своем учении о предикации и поскольку из них очевидны два других, так как они являются их противоположностями. Ведь полионимы противоположны омонимам в том, что последние имеют общее имя, но различаются по счету, тогда как полионимы, как мы уже сказали, различаются по имени, но имеют общий счет. Кроме того, гетеронимы противопоставляются синонимам. Ибо у последних есть общее, тогда как первые различаются в отношении того и другого. Поэтому тот, кто знает их, тем самым знает и их противоположности. Краткость Философа была намеренной, ведь противоположности познаются одним и тем же знанием. Поэтому оставшиеся два должны быть выучены вместе с изучением первых двух.