Кто такая Анчоус? - страница 4

Это не был открытый конфликт. Не было толчков, насмешек или обидных слов. Было молчание. Меня просто не замечали. Не звали играть, не обсуждали со мной уроки, не смеялись на переменах. Я существовала, но как бы отдельно. И так как мы жили в одном дворе, то та же ситуация повторялась и там: как только я выходила на улицу, все разбегались по подъездам и ждали, когда я уйду.

На переменах я придумала для себя игру, которая стала чем-то вроде защиты. Если вы смотрели «Аватара: Легенду об Аанге», то, по сути, я выполняла технику «будь листом». Я быстро шла или даже бежала в потоке учеников, но при этом ловко маневрировала – крутилась, подныривала, управляла руками и ногами так, чтобы никого не задеть. Раз уж меня вынудили быть незаметной, почему бы не превратить это в игру?

В классе я сидела одна на последней парте, но во втором или третьем классе со мной решила общаться Рита. Она тоже была высокой и тоже сидела в конце класса. Видимо, она не смогла найти близких друзей среди остальных, поэтому для неё не было таким уж страшным риском стать изгоем.

Мы начали дружить, и хотя остальные с ней тоже не общались, нам хватало друг друга. Позже к нам присоединился Артур – тоже высокий мальчик, и так у нас сложилась своя маленькая компания «больших людей».

Несмотря на это, Юля, которая мне с самого начала нравилась (мне импонировало, что она тоже высокая), так и сохраняла ко мне враждебный настрой. Она ни разу не попыталась наладить со мной контакт и продолжала держаться на стороне Карины.

Ближе к четвёртому классу ситуация начала ослабевать. В то время появился «Гарри Поттер», и у меня сильно упало зрение – мне прописали очки и пересадили вперёд, на первую или вторую парту. Там уже нельзя было оставить ученика сидеть в одиночестве, ведь это выглядело бы слишком очевидно, и учителя могли бы начать разбираться. Возможно, Карина не хотела допускать такого внимания со стороны взрослых, и поэтому вокруг меня оказались другие одноклассники.

Среди них был Болат и Тимур. Он много шутил с друзьями, а я, сидя рядом, слышала их разговоры и начала смеяться над их шутками. Им это понравилось, и они стали намеренно шутить больше и громче, чтобы вызвать у меня смех. В какой-то момент я смеялась настолько заразительно, что даже классная руководительница начала меня одёргивать – мол, как это так, тихая и незаметная девочка вдруг превратилась в ту, кто срывает урок.

Тимуру и его друзьям это, видимо, понравилось ещё больше. Мы начали дружить и в шутку называли себя Гарри, Рон и Гермиона. Так у меня появились новые друзья, и к концу четвёртого класса я уже не ощущала себя полной изгоем.

Конечно, те, кто был особенно близок с Кариной, продолжали меня сторониться, а сама Карина иногда бросала подозрительные взгляды. Полностью её влияние не исчезло, но жизнь в классе определённо стала легче.

Помню, к нам в каком-то, наверное, четвёртом классе пришёл мальчик. Он плохо знал русский, больше говорил на казахском. Я заметила, как травля постепенно начинает перекочёвывать к нему, потому что он выделялся уже сильнее, чем я. Я не знаю, чем я так сильно выделялась во втором классе, что Карине удалось уговорить остальных меня игнорировать, но этот мальчик отличался сильнее – он не мог нормально общаться с одноклассниками, ведь мало кто в классе говорил на казахском.

Когда я это заметила, мне стало неприятно. Я понимала, что он переживает то же самое, что и я когда-то. Несмотря на то, что я не знала казахского, я стала садиться рядом с ним, пыталась как-то разговаривать – хоть отдельными словами, хоть простыми фразами. Мне хотелось показать, что я не позволю превратить его в изгоя. Или, если уж так, пусть он будет изгоем вместе со мной – но не один. Было больно видеть, как дети снова находят новую жертву.